Олимпиада. Дом трех городов

Гринь Анна Геннадьевна

Я убедилась в этом, заглянув в кухню и ванную: там больше не чувствовалось неприятного запаха, плесень и паутина исчезли, а наша с Шишем одежда стопочками лежала на табуретке. Чистая и сухая.

– Ты молодец, – похвалила я домовика, пряча в карман свой пропуск для академии и кошелек с деньгами. – Жаль только, что еду нам добыть ты не можешь.

– Жа-аль, – вздохнул домовик и его уши поникли. Кажется, даже носки ботинок перестали выглядеть такими же подкрученными и блестящими.

– А мне вот и в город идти не хочется, и оставаться здесь

с этими сухими вафлями тоже… – проныла я, глядя на дождь за окном.

– Так сходи через двери за шкафом в другое место, – небрежно предложил призрак.

Я непонимающе уставилась на него, думая, что он шутит, но Марк невозмутимо висел у стены, почесывая свой нос.

– О чем ты? – спросила я наконец. – Какие такие двери?

– Волшебные двери спрятаны за шкафом внизу, – рассказал домовик и спрыгнул с дивана, предлагая последовать за ним.

На первом этаже я быстро осмотрелась, не замечая ничего необычного.

– За шкафом? – переспросила я, и оба бессменных обитателя дома синхронно кивнули.

Пришлось обойти сначала вокруг тех стеллажей, что занимали часть холла слева, а потом осмотреть прислоненные к стенам буфеты, но ни за одним из шкафов я ничего не заметила.

– Тут ничего нет, – хмуро произнесла я, хотя понимала, что ни призрак, ни домовик не стали бы надо мной издеваться.

– Пойдем, – позвал домовик. – Ты можешь это увидеть. Это твой дом.

Я безропотно последовала за человечком к большому угловому шкафу слева от лестницы.

Это было очень старое произведение какого-то умелого плотника: каждая деталь представляла собой смесь изысканной резьбы по темному дереву и прожорливости древоточцев, кое-где превративших шкаф в решето.

– Предлагаешь мне его отодвинуть? – уточнила я, видя, что домовик указывает мне на шкаф. – Или, скорее, оказаться погребенной под его обломками. Этот шкаф – полная рухлядь.

Домовик засопел и указал куда-то вверх, на одну из дверок. Я вздохнула и попыталась ее открыть, но панель не поддалась. Нахмурившись, я осмотрела дверцу, пытаясь понять причину. Я поняла бы, если от старости шкаф просто перекосило и дверцу заклинило или она оказалась закрыта на замок, но нет! Присев и присмотревшись внимательнее, я поняла в чем дело.

– Это не дверца. – произнесла я, проведя пальцем вдоль бороздки, которая лишь имитировала дверную панель. – Но зачем?

– Толкни дверь внутрь, – сказал Марк.

– Что сделать? – все еще под впечатлением от странного шкафа, я не поняла слов призрака.

– Толкни дверь, – за прозрачного юношу повторил домовик.

– Дерни за веревочку, – сама себе пробормотала я, – дверь и откроется.

Сомневаясь в словах призрака и домовика, я, тем не менее, неуверенно приложила ладонь на одну из дневных панелей шкафа и хорошенько ее толкнула. И чуть не упала, когда половина шкафа, широкая, высоченная и массивная начала проваливаться в стену. Взвизгнув, я отшатнулась, прижала руку к груди и отбежала на пару шагов, с потрясением наблюдая за процессом.

Половина шкафа исчезла совершенно бесшумно. Просто вплавилась в стену. Осталась лишь резная рама-проем и сама дверь. Последней изменилась маленькая латунная ручка, принявшаяся расти и вытягиваться. За считанные секунды она преобразилась в массивную дверную ручку в форме головы лебедя.

– Ух ты! – тихо выпалила я, таращась на результат. – Никогда раньше ничего подобного не видела!

– Видела, просто не помнишь, – сказал Марк. – Большую часть времени обе эти двери всегда были в таком виде, и ты с мамой ходила в разные города.

– Интересно, поэтому я не помнила в каком городе мы жили? – спросила я своих собеседников.

Призрак пожал плечами, как бы говоря, что не способен залезать в человеческую голову и выискивать первоисточник чужих провалов в памяти.

Я куда более уверенно толкнула вторую часть шкафа, и через несколько минут передо мной было уже две очень похожие двери, расположившиеся под прямым углом друг к другу и ведущие в неизвестность.

– И что там? – нервозно подергивая себя за мочку уха, спросила я, указывая поочередно на каждую из дверей.

Домовик пожал плечиками и пискляво сообщил:

– Я не вижу дальше самих дверей и каменных ступенек перед домом.

– За одной, – Марк указал на левую дверь, – старинный и мрачный Варрин. А за другой – сонная деревушка у самой границы с Сумрачным лесом.

– Странный выбор, – хмыкнула я.

Призрак покачал головой и сел на воображаемый стул:

– Ничего подобного. Эти двери появились здесь тогда же, когда строился сам дом.

– Ах да! – вспомнила я. – Это ведь был эльфийский квартал. Значит, это все эльфийская магия?

– Конечно, – кивнул призрак и принялся рассказывать: – Когда эльфы решили построить здесь дома, они сознательно создавали для себя множество приятных мелочей. Эта была одной из таких. Дом строил какой-то важный господин из Сумрачного леса. Он был в равной мере важен двору владыки и свободен в выборе, но решил, что должен иметь возможность без промедления попасть домой.

– Впервые вижу столь неожиданную версию постоянного портала, – вклинилась я в его монолог.

– Это не совсем портал, – покачал головой призрак. – В каждом из мест, куда ведут эти двери, стоит точно такой же дом, и снаружи кажется, что вход расположен на месте входной двери.

– Подожди, – сообразила я, – хочешь сказать, что одновременно дом существует в трех разных местах? Как отражение солнца в воде? Или множество отражений в комнате с зеркалами?

Марк кивнул, и я потрясенно задохнулась, осознавая масштаб работы сумрачных эльфов. Не всякий архимаг взялся бы проделать подобное колдовство даже с банальной чашкой, а кто-то осознанно потратил силы, чтобы связать таким замысловатым образом три точки в Подлунном мире.

– Хорошо, я поняла на счет Хилгара и Сумрачного леса, но вот Варрин? Это вообще где? – задала я вопрос.