Олимпиада. Дом трех городов

Гринь Анна Геннадьевна

Маг кивнул и, поймав меня за локоть, усадил на диван, после чего плюхнулся рядом.

– Дед этого не расскажет, но зная дядю. – успокоительно произнес напарник, – думаю, они прикинули все варианты.

– Тогда. – немного помедлив, я развернулась к магу лицом, – что именно хотят узнать в Надзоре? Допустим, я пишу Гедымину, что у меня каникулы, что я наконец немного разобралась с учебой и теперь могу больше уделять времени друзьям.

– Именно, – кивнул Шиш.

– Приглашаю его в гости, – продолжила я. – Он приходит. Пьет с нами чай, любуется призраком, обходит дом и уходит. А мы. Я до сих пор не могу

однозначно решить для себя с подозрениями в адрес Дыма. С одной стороны, слишком многое указывает на его дурные намеренья, но, с другой, нет ни одного прямого доказательства.

– Да, – согласился Шиш. – Я, если хочешь, могу добавить тебе фактов «виновен» и «не виновен». Причем, сама понимаешь, логики будет полно в обоих случаях. Но и ждать до бесконечности, пока вампиры сами себя проявят нельзя.

Я кивнула и со вздохом спрятала лицо в ладонях.

– Сама могу себе много всего рассказать, – глухо согласилась я. – Знаешь, сколько вопросов крутится в моей голове? Тысячи! Почему при захвате Бердинга Дым вел себя, как перепуганный кролик? Его поведение слишком разнилось с обычным. Зачем ему продолжать расследовать дело с дневником, если у него нет в этом прямой заинтересованности? Тем более, что другие надзорники его к расследованию не привлекли.

– Именно поэтому нужно посмотреть, как поведет себя вампир в твоем доме, – ободряюще похлопав меня по спине, сказал Шиш.

Я придвинулась ближе к напарнику, привалившись к его боку, и задумчиво произнесла:

– А ведь он ничего не найдет.

– Тем лучше, – вздохнул маг.

– Бердинг верит в существование дневника Крившина, но. – я сунула замерзший нос в подмышку напарнику и вещала уже оттуда. – Десять лет прошло. Окажись дневник где-то за пределами дома родителей, он бы уже всплыл. Но нет. И в доме его нет. И чем дальше я обо всем думаю, тем больше склоняюсь к версии, что существование дневника спустя столько лет – фантастика.

– Думаешь, твои родители его уничтожили? – предположил маг.

– Это вполне в их духе, – осторожно озвучила я. – Не берусь утверждать наверняка, но допускаю такую вероятность. Вряд ли им, поборникам порядка, грело душу то, что дневник окажется в архивах Надзора. Думаю, они получше нас с тобой представляли возможные последствия.

– Именно, – согласился Шиш. – Но Бердинг не знал наверняка и все эти годы жил идеей, что дневник все еще существует.

«Даже жаль, что дневника нет. Если бы его можно было как-то аккуратно использовать, не подвергая опасности окружающих, то.»

– А знаешь. – загоревшись новой идеей, пробормотала я и посмотрела магу в глаза. – У меня есть идея!

План мы обговорили загодя. И трижды его обсудили, чтобы ничего не перепутать. В Хилгар спустились, как и все, общественным порталом, а уже оттуда направились гулять по городу. Мне это решение Шиша по душе не пришлось, и всю дорогу до центра я нервно цеплялась за рукав куртки напарника, сдерживая вполне объяснимое желание окружить себя щитами. На всякий случай. Но, как и уверял маг, никто не пытался нас перехватить. Следили только. Внимательно следили. Я всех не видела, помня о том, что вертеть головой по сторонам, как флюгер на доме, не стоит. И не вертела, лишь косила глазом. И видела то тут, то там воронов, что неприглядными мокрыми тряпками темнели на коньках крыш, на столбах, на высоко прицепленных вывесках лавок. Птицы не прятались, не искали укромной щели, лишь топорщили перья, рассматривая нас сквозь мелкий, но докучливый дождь.

И ладно бы только воронье!

Видела я и людей. Они вели себя осмотрительней, но все равно их присутствие то за спиной, то с боку, в переулках, ощущалось, как неприятное покалывание на коже.

«Но хоть просто люди, – убеждала я себя. – И мысли у них простые, понятные».

О чем думать человеку, которого наняли следить? Понятно же: про дождь, что уже не делает передышек в эти промозглые холодные дни, про серость, про деньги, которые еще заработать нужно, про нас, студентов, что вздумали куда-то идти в такую погоду, про холодную сталь, что нагрелась в кармане соглядатая, и про кровь, которая нынче сама собой смоется с булыжников, стирая следы.

Но нападать никто не спешил. Следили, провожали, едва ли не записывали каждый шаг.

Чуть позже я заметила и других, что прикрывались качественными и почти незаметными чарами отвода глаз. Если бы не дождь, то и не заметишь. А так чуть расползаются очертания предметов, едва заметны отблески и то, как отскакивают от щитов капли.

За нами следили не только люди, но и несколько надзорников. Это успокаивало.

В Хилгаре надолго мы не задержались, при первой же возможности скрывшись в портале и переместившись при его помощи в Варрин.

Там долго гуляли, привлекая внимание прохожих – куда более северный город встретил нас мелким колким снегом, что быстро таял на нашей промокшей одежде.

Мне приходилось прикладывать огромное усилие, чтобы не замечать, пусть тихих, но раздраженных слов, что сыпались на нас со всех сторон. Газетные заметки и слухи делали свое дело. Немного прошло времени, а люди вспомнили о своей не любви к магам и колдунам.

– Дед сказал, что ему едва сами соседи дом не подожгли, – вздохнул Шишень, проводя над моей и своей одеждой рукой, высушивая заклинанием.

Я хотела на него шикнуть, предупреждая от настолько откровенной демонстрации силы, но маг лишь отмахнулся:

– Пусть. Мы от этого уже никуда не денемся, а прятаться – признание собственной вины, а ведь ее за нами и нету.

Плотнее прижав меня к себе, не столько делясь теплом, сколько уверенностью, Шиш устремился вперед, чуть свободнее глядя по сторонам.

Здесь нас тоже вели надзоровцы, но их было меньше. О связи моего дома с Варрином, похоже, никто посторонний не знал, так что никакой другой слежки мы не заметили. Но к двери собственного дома я все равно подходила с оглядкой. Все чудилось, что стоит отвернуться и появится за плечом кто-нибудь. Даже Гедымин. Улыбнется мне так. недобро, опасно, и получу я подарок. острый и смертоносный. между ребер.

Я встряхнулась, отгоняя неприятные мысли, обернулась на всякий случай, но за спиной маячил только напарник.

«Интересно, а с каких пор я доверяю ему настолько безоглядно? – подумалось внезапно. – А если он лишь прикидывается честным и добрым? А если именно он тот, кого больше других стоит бояться? А если именно он охотится на этот мифический дневник?»

– Липа, ты или сейчас же нас впустишь, – угрожающе навис надо мной Шишень, – или я набью тебя дровами и подожгу, как печку. Холодно же!