Олимпия
Шрифт:
– Успокойся, - попросил илот.
– Тебе тут ничего не грозит.
Лима отошла подальше от него, остановившись возле груды битого кирпича.
– Да? А ты правда Клеон?
– Правда. Кстати, а кто ты?
– Зачем тебе?
– с подозрением бросила она.
– Ты ударил меня, я упала и чуть не сломала спину?
– Что?
– усмехнулся Клеон.
– Я ударил? Если бы не я, ты сейчас бы до сих пор орала как резанная и всполошила бы весь сектор.
Лима вытерла щеки, шмыгнула носом.
– Зачем ты сюда меня притащил,
– Я здесь живу. То есть, не только я, другие тоже, - сказал илот.
– Другие? Кто?
– Думаю, ты все сама увидишь.
– Не хочу я ничего видеть!
– взорвалась Лима.
– Отведи меня домой, или хотя бы покажи дорогу - я сама доберусь.
– Плохая мысль. Надо дать нашим олимпийцам остыть. Возможно, они передумали и сейчас ищут нас, рыская по улицам. Понимаешь, мне довольно трудно поверить в их благородство.
– Прислонившись к стене, Клеон скрестил руки на груди.
Перед глазами у Лимы все еще стояла та сцена: гоплит, почти великан, склонился над ней и рассматривает с любопытством? Красивый. Воплощение абсолютного зла. И шрам, удивительно, нисколько не портит его красоты.
Лима посмотрела на свои дрожащие руки. Ей пришлось напрячься, чтобы вернуть чувство реальности.
Напряжение понемногу отпускало.
– Итак, - сказал Клеон, пристально наблюдая за ней.
– Если хочешь знать, мы на окраине, за северной границей Блока 3 Восток. Как тебе известно, наверное, у нас немало закрытых предприятий - олимпийцы руководят экономикой округов из рук вон плохо. Особенно это касается промышленности. В этих цехах, например, изготовляли автозапчасти, в том числе, для наших автобусов.
– Клеон хлопнул ладонью по старой кирпичной стене.
– Но однажды завод закрылся, толпа народа осталась на улице. Если бы их не перевели в другие блоки или даже секторы, половина Города сейчас умирала бы от голода. Пайки не смогли бы решить проблему.
– Заметив, что девушка смотрит на него большими глазами, Клеон махнул рукой.
– Это так, к слову.
Лима сглотнула.
– И ты здесь живешь? Не в Городе?
– Ага. Моя семья и еще несколько. Когда-то мои родители работали на этом заводе, потом остались.
– Разве это законно?
– спросила девушка.
– Получается, вы бродяги? Только этого мне не хватало!
– А что такого?
– улыбнулся Клеон.
– Меня могут посадить в тюрьму за то, что я здесь! Бродяжничать - преступление, и тот, кто поддерживает с бродягами контакт?
– Постой, постой! Тихо! Чего разошлась?
Клеон сделал шаг в ее сторону, но Лима поспешно отступила.
– Не подходи!
– Ладно. Только не верещи и не зови полицию. Я и так рискнул всем, спасая тебя.
Лима молчала, глядя на него с нескрываемым подозрением.
– А зачем спасал? Илоты не спасают друг друга. Это запрещено. Зачем вмешался?
– Зачем?
– выпучил глаза Клеон.
– Может, лучше спасибо скажешь, вместо того чтобы чушь молоть?
Лима
– Хорошо? Спасибо, что вытащил меня.
– Всегда к твоим услугам.
– Все-таки не понимаю.
– Чего?
– тут же спросил Клеон.
– Ничего не понимаю!
– рявкнула Лима.
– Ничего! Устраивает?
Он ткнул руки в бока и укоризненно склонил голову набок.
– Ты забудешь все это не сразу, и даже не пытайся. Просто найди в себе силы переступить через страх.
Лима обхватила плечи руками.
– Умник нашелся?
– бросила она.
– Тебе хорошо рассуждать. А ты сам, не боялся?
– Боялся. Нет людей, которые не боятся.
– А олимпийцы?
– Боятся, - уверенно заявил он.
– Но суть в том, что свой страх надо учиться контролировать.
– Ты точно ненормальный, - заключила Лима, - только такой станет говорить с гоплитом без разрешения, да еще вызывать на бой.
– Она пристально посмотрела на него.
– Ты правда будешь драться?
Клеон ответил не сразу, сейчас ей показалось, его уверенность не была столь твердой.
– Что ж, я обещал, значит, буду. Да и выхода другого нет. Если я откажусь, Агис прольет много крови.
– Он прольет и так. Твою, - сказала Лима.
– Тогда я постараюсь максимально осложнить ему задачу.
– Опять эта бесшабашная улыбка, приводящая ее в замешательство.
– Ты? не солдат. Гоплиты тренируются с малолетства, и когда поступают в военную школу, они уже все состоявшиеся бойцы-костоломы!
– Ну и что?
Лима ошарашенно замолчала.
Как можно молоть такую чушь на полном серьезе? Да кем этот бродяга себя возомнил?
Заметив ее замешательство, Клеон выставил руки перед собой.
– Знаешь, здесь не очень подходящее место для разговоров, - произнес он таким тоном, точно говорил с капризным ребенком, не желающим ложиться спать вовремя.
– Предлагаю, если ты уже готова, пойти к нам.
– Нет уж. Я с бродягами не вожусь. Отведи меня домой! Отец ждет меня.
Клеон покачал головой.
– Я провожу, не волнуйся. Ни один волос с твоей головы не упадет.
– Чего? Вот еще надо - волноваться!
– фыркнула Лима, вздергивая нос.
– Значит, все в порядке. Идем. Отдохнешь. Познакомлю тебя со своими домашними.
Лима не горела желанием куда-либо идти с этим чокнутым, но, кажется, у нее не было выхода. Если выбирать его общество или общество Агиса, то она выберет Клеона. В конце концов, лучше бродяга-илот, чем убийца-олимпиец.
– А откуда тебе известно, что после этого я не побегу в полицию и не донесу?
– спросила Лима.
– Мне ведь и награду могут дать.
– Ниоткуда, - ответил Клеон.
– Но я думаю, девушка с такими красивыми глазами не может быть доносчицей.
– Много ты понимаешь.
– Лима надеялась, здешний полумрак скроет краску на ее щеках.
– Может быть, я только тем и занимаюсь, что строчу доносы.