Олимпийские игры
Шрифт:
— Пойдем туда! — сказал он Гефесту, который шел немного позади, неся таблицы и дощечки.
— Нельзя, молодой хозяин, — тихо ответил Гефест.
— Вот еще! Почему это? — возмутился Лин.
— Потому что рынок — не место для мальчика. Мало ли что можно там услышать…
— А я хочу! — И Лин сделал движение в сторону рынка. Крепкая рука больно сжала плечо мальчика и рывком повернула маленького упрямца в переулок, где помещалась школа.
— Нам сюда! — по-прежнему тихо, но строго сказал Гефест.
— Я
Гефест грустно улыбнулся.
— Входи, молодой хозяин, — указал он на дверь школы. Учитель Гиперид, помахивая своей бамбуковой палкой, слушал, как школьники нестройно повторяли хором:
— Один да один — два. Два да два — четыре!
— Ровнее, ровнее! Все вместе! Ты почему сбиваешься, Коккал? Вот тебе раз, а вот тебе и два!
Палка со свистом опустилась на руки провинившегося мальчика. Тот громко заревел.
— Замолчи, или я велю рабу поднять тебя на плечи и дам отведать ременного бича! Видно, права твоя мать — ты не учением занимаешься, а только бабками да проказами! Эй, кто там? — обернулся Гиперид к дверям.
— Сын почтенного Арифрона, Лин, — с поклоном ответил Гефест.
— А, знаю. Я ждал его. А ты ступай.
— Гефест, не уходи! — жалобно закричал Лин. — Я не хочу здесь оставаться!
«Рраз!» — звонко хлопнула бамбуковая палка, и рука мальчика сразу покраснела. Закусив губу, Лин исподлобья глядел на Гиперида.
— Знай, юноша, — важно сказал учитель, — невежда — самое дикое создание из всех, существующих на земле. Сыну почтенного Арифрона надлежит получить наилучшее образование. И кому же, если не Гипериду, можно поручить эту задачу?
С жалостью поглядев на опущенную голову Лина, Гефест тихо вышел.
— Приготовьтесь писать! — приказал Гиперид.
Мальчики поспешно разложили натертые воском дощечки и взяли к руки костяные или металлические палочки. Гиперид положил перед каждым учеником по глиняной пластинке, на которой были написаны слоги.
— Ар, бар, тар, дар, ер, бер, тер, дер, — громко прочел учитель. — Повторяйте за мной!
— Ар, бар, тар, дар, — нестройно загудели мальчишки.
— Коккал! Опять путаешь? Я сейчас задам тебе такую порку, что твоя кожа станет пестрее змеиной!
— Я больше никогда не буду!.. — пропищал Коккал, испуганно прикрывая руками голову.
— Смотри! А ты, Лин, почему молчишь? Или тоже соскучился по палке? Ну-ка, повтори: ар, бар, тар, дар…
— Ар, бар, тар, дар, — запинаясь и поглядывая на палку Гиперида, повторил Лин.
— Вот так. А сейчас списывайте все эти слоги с глиняных табличек на свои дощечки. Если ошибетесь — затирайте плоским концом палочки, чтобы сгладить воск, и опять пишите!
Головы мальчишек склонились над табличками.
— А когда вы научитесь писать и читать, — продолжал Гиперид, — вы начнете познавать великую науку музыки. В музыкальной школе кифарист научит вас играть на лире и флейте, вы будете петь в хоре и даже выступать на школьных праздниках перед публикой. Ибо, не зная музыки, нельзя быть истинным человеком.
«Вот, еще и музыка…» — тоскливо подумал Лин и от огорчения даже перестал писать.
— Юноша, — загремел Гиперид, потрясая палкой, — и ты, видно, хочешь получить такую же порку, как я обещал Коккалу?
Лин снова принялся усердно царапать.
— Пиши, пиши, — кивнул учитель, — да поторапливайся. Скоро вы все пойдете в палестру заниматься гимнастикой, чтобы приобрести силу, гибкость, крепость и красоту.
— Вам надлежит достигнуть гармонического совершенства души и тела. Без него вы никогда не станете деятельными слугами отечества в мире и на войне!
«Как хорошо было в гинекее с мамой и сестренками, — уныло думал Лин, — там я целый день играл и никто не заставлял меня ничего делать. А теперь, наверное, и поиграть не будет времени…»
— И запомните, — закончил Гиперид, — у педотриба в палестре тоже есть палка. С ее помощью он научит вас не только гимнастике, но и хорошим манерам. Уж он проследит, чтобы вы держались прямо и ходили носками наружу!
Так началась для Лина новая жизнь…
Глава III
Старший брат
— Весна! Весна! Начинаются каникулы, и можно больше не ходить в эту противную школу! — распевал Лин, перебрасывая из руки в руку кучку бабок.
— Ну, а в музыкальной школе ведь нет каникул, молодой хозяин. Выучил ли ты уже песню «Крик, звучащий вдалеке»?
— Конечно, выучил, и гимн «Ужасная Паллада, разрушающая города» тоже.
— Ну, тогда поупражняйся на флейте.
Лин не возражал.
Учиться музыке ему нравилось. Приложив флейту к губам, Лин заиграл грустную песенку, тихонько отбивая такт ногой.
— Недурно, — улыбнулся вошедший Арифрон, — только не слишком ли ты много времени тратишь на это занятие?
— Но, отец мой, — почтительно ответил мальчик, — еще великий Солон говорил, что дети должны учиться музыке…
— Верно. Но еще важнее он считал гимнастику. А я что-то не замечаю, чтобы ты был слишком усерден в палестре.
Лин потупился. В палестре ему было неинтересно. Особенно не любил он борьбу, потому что ему не нравилось валяться в грязи, чтобы сделать тело более скользким, или, намазавшись оливковым маслом, кататься в пыли с противником, как требовал учитель-педотриб.