Олимпийские, первые, жаркие!
Шрифт:
Одним из юных официантов был Адриано Челентано, который по вечерам подрабатывал в кафе, после работы подмастерьем в часовой мастерской. Он то и был вместе с Васечкой и Татушиным одним из заводных танцоров диско. Герцогиня не отставала от этой братии.
29 октября 1951 года. Милан.
Утром захожу будить Татушина и компанию. Трясу его за плечо:
— Вставай, похмельем заклеймённый...
Читаю в местной спортивной газете про результаты вчерашних встреч: Милан-Торпедо Г 2:3 (по пен 1:3) (первый матч 3:2); Хайдук-Спортинг 5:2(3:3); Андерлехт-Гонвед 1:4(3:6);
Снова Австрия. Васечка будет рад.
В местной прессе описывается случай на вчерашнем нашем матче. Один из местных тиффози не смог купить билет на игру. Тогда он сымитировал инфаркт перед отделением "скорой помощи", что находилось в пристройке к стадиону "Сан-Сиро". Этот жулик смог убежать из отделения скорой через "чёрный ход", выходящий на трибуны стадиона, но забыл в реанимации свой паспорт.
Такие вот безбашенные болельщики во всём мире...
Улетаем в Москву из аэропорта Милана Мальпенса, так как другой городской аэропорт Линате закрыт на реконструкцию.
Гранаткин, провожавший команду в аэропорту, рассказал мне по секрету, как на Политбюро схлестнулись Косыгин с Сусловым по поводу игр с НХЛ. Суслов принёс на заседание газеты Канады и США, где многие говорили о поражении хоккеистов СССР во всех шести матчах и лишь некоторые давали русским победу в одном или двух матчах. Но, Хрущёв продавил решение, мол перед Чемпионатом мира по хоккею тоже похожее говорили...
В аэропорту Аделаида прощается с Васей и просит меня исполнить что-нибудь невыносимо грустное, в такт с её настроением. Играю https://youtu.be/iR7Upr02_7k?t=1
По щекам Адель текли слёзы. Наша герцогиня рыдала навзрыд, прощаясь со своей любовью...
Летим, а мне снится(глотаю слюну), как европейские девушки лихо отплясывают в честь нашей победы... https://youtu.be/ko488gQY2S4?t=3
Так и до спермотоксикоза недалеко...
30 октября 1951 года. Москва.
В Москве позавчера выпал снег и к радости детворы, то тут то там, во дворах начали сколачивать из щитов хоккейные коробки. В Спорткомитете Романов поздравил нашу команду с завершением сезона, а вот Колобку досталось за нарушение дисциплины за границей. Он был исключён из состава сборной СССР за многочисленные нарушения. Впрочем, вызова в главную сборную страны Якушин никому из Горького не дал...
Команда уехала в Горький, а я остался тренироваться с хоккейной сборной, которую возглавляли Коротков(ВВС), Чернышёв(ДинамоМ) и Егоров(Крылья Советов). Васечка получил перед отъездом заказанный у Фингера спортивный костюм, с как ему тогда казалось таким родным названием "Рита". Это он тогда ещё об артистке мечтал. Вообще-то название не Рита, а Пума, но нашему Васечке хоть кол на голове теши. Рита — значит Рита. Он её до смерти не забудет...
Обзвонив вечером всех друзей, узнал новости: Апсолон закончил съёмки фильма "Вызываем огонь на себя" и приступил к работе над комедией "Верные друзья", Пленглин зацепила какого-то богатенького Буратино-доцента, Колыванова стала по совместительству моделью совместного с "Адидас" предприятия(они теперь женскую спортивную обувь и одежду будут выпускать).
У моего партнёра Шестернёва — трагедия. Мальчик его
2 ноября 1951 года. Москва.
Еду в трамвае на тренировку. Интеллигенты, видимо, из театра беседуют в транспорте:
— Кощея Бессмертного не будем со стороны приглашать. Найдём доходягу в своём коллективе...
Другие граждане, подозрительно посмотрев на меня и, наверное, не сочтя опасным продолжили разговор:
— Представляете какие вокруг настроения? Работать монтажником или трактористом на стройке — более почётно, чем получить должность начальника отдела в банке. У Гориных сын после финансового института поехал на стройку монтажником. Куда катится мир?
Захожу вечером в коммуналку. Соседи ластятся, благодаря за новую газовую плиту. Кухня коммуналки на которой мы сидели была обычной — мойка, четырёхконфорочная плита, четыре табуретки и общий обеденный стол. Вдоль стены стояло четыре частных столика и общий шкаф для посуды. Сосед Гриша Фридман уже заклеил окна на зиму, а между стёклами положил вату. Рассказывает за чаем мне про своё детство:
— Я с сёстрами ходил в рощу за хворостом. Деревья рубить запрещалось. Форточку зимой не открывали, чтобы не выстудить тепло. К утру в хате стояла холодина, что не хотелось вылезать из под одеяла. Окна в холода зарастали инеем. Даже днём в комнате царил полумрак. Лампочку включали только вечером. Поход в туалет был сущей пыткой. Нужно было не упасть в "очко" на скользком полу сортира и не навалить мимо дырки, а то заставят убирать... В туалете висела для подтирки газета, которую иногда приходилось читать во время процесса. Однажды мы сидели на толчках со старшим братом и он сказал мне дошкольнику, что если газету потереть в руках, то она может загореться от трения. Я, как дурак, начал тереть задубевшую от мороза газету. Он взял у меня размягчённый кусок и использовал по назначению. Такой вот был хитрец. Погиб в сорок втором под Сталинградом... Вернулся я домой после контузии, а вокруг одни бабы. Ровесницы от тяжкого труда все подурнели... Нет, думаю, нужно в Москву подаваться... Вот так и приехал.
3 ноября 1951 года. Москва.
Я, по утренней традиции, намолол мельницей кофе и сварил в турке на медленном огне, добавив для вкуса дробину чёрного перца. В тёмном чулане коммуналки у входной двери лежало всякое ненужное барахло от соседей. Какие-то тюки с рваньём. Как сказала несимпатичная разведёнка Катя Пирожкова, они были предназначены для сдачи старьёвщику. Пыльные стопки старых газет с пожелтевшей от времени бумагой ждали участия в пионерском сборе бумаги. Треснувшая деревянная лопата, сломанные санки, детская коляска без одного колеса ждали неизвестно чего, а дырявые тазы и вёдра ждали починки у лудильщика.
Из старой газеты я узнал, что на октябрьском Пленуме ЦК КПСС товарищ Кекконен предложил на место Первого зам председателя Совета Министров СССР Косыгина вместо Молотова.
Хрущёв потихоньку чистит поляну под себя.
Глава 15
"День седьмого ноября — Красный день календаря. Посмотри в своё окно: Всё на улице красно!"
С.Я. Маршак, поэт.
"У русских и американцев общая иллюзия — им кажется, что они заслуживают всеобщей любви".