Ольстер - истоки трагедии
Шрифт:
С конца XVII в. преследованиям стали подвергаться и протестантские диссентеры[7], в первую очередь пресвитериане. В основном это были выходцы из Шотландии, которые благодаря своей многочисленности, влиятельной церковной организации, а также экономическому преуспеванию могли стать угрозой господству англиканской церкви и ее приверженцев в Ирландии. Среди пресвитериан не было крупных землевладельцев, их влияние определялось многочисленностью среднего класса — зажиточных фермеров и торговцев, сосредоточенных в одной провинции — Ольстере. Они преобладали в основных городах Ольстера — Белфасте и Лондондерри. Серией законов начала XVIII в. пресвитериане были отстранены от участия в общественно-политической жизни. Введение оскорбительной присяги закрывало путь ко всем должностям в суде, армии, флоте, таможне и муниципалитете для тех. кто не признавал догм англиканской церкви. Пресвитерианам запрещалось иметь свои школы, венчаться у своих священников, брак между пресвитерианами и представителями англиканской церкви считался незаконным; пресвитерианские священники не могли собирать паству и проводить службу, ибо за это подвергались тюремному заключению. Спасаясь от преследований, значительное число ольстерских пресвитериан в XVIII в. эмигрировало в Америку.
В конце XVII и особенно в XVIII в. Ольстер сделал заметные успехи в экономическом развитии. Значительных размеров достигла внешняя торговля не только с Англией и Шотландией, но и с Францией, Испанией, Голландией, североамериканскими колониями. Перевозки осуществлялись как на английских и шотландских, так и на ирландских судах. Основу экспорта составляла сельскохозяйственная продукция, в первую очередь животноводческая, тогда как мануфактурные изделия были представлены незначительно. Крупнейшим покупателем была Франция, на рынки которой уходило три четверти экспортируемого масла, половина мяса, треть зерна. Импорт был представлен углем и тканями из Великобритании, в том числе полотном из Шотландии, вином, коньяком, парусиной и бумагой из Франции, вином и фруктами из Испании, специями из Голландии. В Ольстер поступал также лес из Балтийских стран и табак из североамериканских колоний{9}. Значение торговли в жизни Ольстера нашло отражение даже в учебной литературе того времени: в школьных учебниках по математике приведены задачи, в которых вычислялась прибыль от заморской торговли с Ямайкой, Вирджинией, Испанией.
Английские запретительные пошлины, установленные на ирландские товары, имели губительные последствия для зачатков ирландской промышленности. В частности, запрет на ввоз в Англию и английские колонии ирландских шерстяных тканей и стеклянных изделий привел к уничтожению этих отраслей производства. В то же время в Ольстере развивалось полотняное и хлопчатобумажное производство, наряду с рассеянной мануфактурой возникали первые фабрики с применением машин, росла канатная, пивоваренная промышленность, строились торговые суда. На экономическом развитии Ольстера благоприятно сказались специфические отношения, получившие распространение между собственниками земли и ее арендаторами — «ольстерский обычай». Это был именно обычай, не получивший законодательного закрепления, но повсеместно распространенный в провинции. «Ольстерский обычай», или «ольстерское право», содержал ряд пунктов, из которых основными были следующие:
1) умеренность арендной платы (улучшения, произведенные в хозяйстве арендатором, не учитывались при определении ренты);
2) гарантированность аренды (лендлорд не мог прекратить аренду, пока арендатор платил за землю);
3) продажа фермерского права — права аренды (если арендатор хотел отказаться от аренды, ему предоставлялась возможность с согласия хозяина получить от покупателя компенсацию за затраты на улучшение хозяйства).
Все три пункта «ольстерского права», тесно связанные между собой, в конечном итоге ограждали фермера от произвольного изгнания, которому подвергались арендаторы в других частях Ирландии, даже при исправном платеже за аренду. Перспектива получения вознаграждения за сделанные затраты поощряла фермеров, создавала возможность накопления капитала и способствовала интенсификации сельского хозяйства. «Ольстерское право» явилось компромиссом между землевладельцем и арендатором. Лендлорды шли на него по ряду причин. Соблюдение «ольстерского обычая» обеспечивало эффективное ведение сельского хозяйства, правильное поступление арендной платы, а также сглаживало социальные конфликты в деревне. Распространение этого обычая в Ольстере имело определенные исторические причины и было связано главным образом с наличием в Ольстере контингента состоятельных людей, способных вкладывать капиталы в сельское хозяйство и приобретать фермерское право. Это находилось в прямой связи с характером ольстерского фермерства. Фермерами в Ольстере являлись в большинстве своем потомки англо-шотландских колонистов. В их среде преобладал протестантский элемент, обеспечивающий его носителям определенные привилегии. Показательно, что в остальной части Ирландии «ольстерский обычай» был распространен мало и, как правило, в тех областях, где среди фермеров преобладали потомки колонистов.
«Ольстерский обычай» способствовал накоплению денежных средств в провинции, уменьшению зависимости населения от земли как источника существования, лучшему положению сельскохозяйственных жителей, чем на юге и западе страны. Однако не следует полагать, будто за счет «ольстерского обычая» полностью устранялись классовые конфликты в деревне. Лендлорды часто нарушали условия аренды, требуя повышения арендной платы. В результате фермеры и их семьи оказывались выброшенными на улицу. Особенно массовый сгон арендаторов с земли осуществил в 70-х годах XVIII в. лорд Донегол, барон Белфаста, владевший огромными поместьями в графстве Антрим. В результате его «чистки» страну покинуло около 30 тыс. фермеров-протестантов. Оставшиеся в Ольстере вступали в тайные общества «Дубовые парни», «Стальные сердца» и т. п. для борьбы против лендлордов. В целом аграрные выступления в Ольстере XVIII в. достигли значительной остроты.
Центром экономической жизни Ольстера являлся Белфаст. Основанный в самом начале XVII в. на месте средневекового англо-норманнского поселения в устье реки Лаган, Белфаст к концу столетия стал четвертым по величине портом Ирландии, насчитывавшим около 20 тыс. жителей. Возникший как рынок сбыта сельскохозяйственной, а затем и кустарной текстильной продукции, Белфаст с началом промышленной революции превратился в центр капиталистического развития Ольстера. Помимо текстильной промышленности, представленной полотняными и хлопчатобумажными фабриками, начало развиваться инженерное производство и судостроение. В 1791 г. некий Ритчи, прибывший вместе с помощниками из Шотландии, организовал строительство первой судоверфи. Несколько ранее был основан первый белфастский банк. С середины XVIII в. Белфаст становится не только экономической, но и политической и культурной столицей Ольстера. Пресвитериане, составлявшие большинство его населения, обучались в университетах Шотландии, тесно связанных с европейской общественной мыслью. Возвращаясь в Ольстер, они привозили с собой передовые идеи того времени. Группа пресвитерианских министров создала «Белфастское общество», члены которого занимались толкованием и переосмыслением Библии. Некоторые из них внесли вклад в развитие идей о природе власти, ставших философской основой американской революции. В целях развития образования были созданы Белфастская академия, Общество распространения знаний, библиотека, типография. В городе существовал театр, процветала книжная торговля, издавалась газета. Интеллектуальная атмосфера Белфаста подготовила почву для формирования радикальных идей и требований, которые выдвигала ирландская буржуазия в последние десятилетия XVIII столетия.
Несмотря на относительное преуспевание Ольстера по сравнению с остальной Ирландией, его экономика также страдала от введенных метрополией ограничений на экспорт скота, продовольственных товаров, шерстяных изделий в Англию и другие страны Европы и Америки, от навигационных актов, тормозивших развитие местного торгового флота. Интересы растущей протестантской буржуазии Севера вступали в противоречие с дискриминационной политикой английского правительства. В то же время ее политические позиции были непрочными. В тот период буржуазия обладала недостаточным представительством в дублинском парламенте, который к тому же находился под контролем Вестминстера. Выступление протестантской буржуазии против экономического и политического угнетения приняло форму движения волонтеров, выдвинувших требования свободы торговли, парламентской реформы и парламентской независимости, а также отмены карательных законов против католиков. «В начале своего формирования (1779–1783) волонтеры — вооруженный протестантизм Ирландии — охватывают все энергичные элементы всех классов: знати, дворян, купцов, крестьян-арендаторов, работников. Первая их цель — освобождение от торговых и промышленных оков… Затем национальная независимость. Затем реформа парламента и эмансипация католиков как одно из условий национального возрождения» — так характеризовал К. Маркс начальный этап движения волонтеров{10}. Распространенное по всей стране движение волонтеров было особенно сильно на Севере. Выступления волонтеров подготовили почву для мощного демократического движения за национальное самоопределение, свободное экономическое развитие и политическое равенство, развернувшегося в Ирландии в последние десятилетия XVIII в. под влиянием американской и французской революций. Победа американских колоний в борьбе за независимость, взятие Бастилии нашли живой отклик у населения Ирландии, всколыхнули чувства национального самосознания и единства. События Великой французской революции широко освещались в газетах Белфаста, а 14 июля 1791 г. там прошла демонстрация, отметившая вторую годовщину взятия Бастилии. В тот же день была принята «Декларация волонтеров и всех жителей города и окрестностей Белфаста по поводу Французской революции». В ней говорилось: «Мы собрались сегодня отметить годовщину Французской революции… Если нас спросят, что значит для нас Французская революция, мы ответим — многое. Многое как для людей. Это благо для человеческой природы, что там, где стояла Бастилия, теперь растет трава. Мы радуемся событию, которое означает уничтожение гражданского и религиозного рабства, мы радуемся, когда видим, что это уродливое здание злоупотреблений, скрепленное только привычкой и воздвигнутое на невежестве поверженного народа, разрушено до самого основания и заменено принципом свободы для всех и общего блага… Продолжай же свое дело, великий и мужественный народ, осуществляй на практике возвышенную философию своих законодательных принципов… не путем завоевания, а силой разума изменяй и освобождай мир — мир, взоры которого прикованы к тебе… ты поистине являешься надеждой всего мира»{11}.
В октябре 1791 г. в Белфасте было создано революционно-демократическое общество, получившее характерное название «Объединенные ирландцы». Вскоре его отделения распространились по всей стране. Хотя основу общества составляла протестантская буржуазия, в нем участвовали и католики, а также представители городских низов и крестьянства. Основателем общества и его идеологом стал молодой адвокат-протестант из Дублина Теобальд Уолф Тон (1763–1798), известный своими выступлениями против карательных законов. Пламенный революционер и патриот Уолф Тон призывал католиков и протестантов покончить с религиозной враждой, объединиться против общего врага, поднять восстание с целью создания независимой демократической Ирландской республики. Демократическая политическая программа общества объективно носила антифеодальный и антиколониальный характер, была направлена против английского лендлордизма.
Оценивая значение деятельности общества «Объединенные ирландцы» для развития ирландского освободительного движения, К. Маркс писал: «В октябре 1791 г. в Белфасте он (Тон. — Е. П.) основал первое общество «Объединенных ирландцев». С этого момента движение волонтеров переходит в движение «Объединенных ирландцев». Вопрос о католиках стал вопросом об ирландском народе. Вопрос заключался уже не в том, чтобы отменить правовые ограничения для католиков высшего и среднего классов, а чтобы освободить ирландских крестьян, в подавляющей своей части католиков. Вопрос стал социальным по содержанию, принял французские политические принципы по форме, оставаясь по-прежнему национальным»{12}. «Объединенные ирландцы» провозгласили принципы национального суверенитета и гражданского равенства. Они призывали ирландский народ к сплочению и единству, чтобы с гордостью произносить общее имя — ирландец. В издаваемой в Белфасте радикальной газете «Северная звезда» культивировались ирландские национальные традиции: древний фольклор, поэзия. В 1792 г. в Белфасте был организован фестиваль национальной музыки. «Северная звезда» писала о единой ирландской нации, безразличной к религиозным разногласиям. В целом в эти годы были созданы условия для складывания ирландской нации. Однако этот процесс был насильственно прерван. Активный процесс формирования ирландской нации вновь возобновился лишь через 100 лет, в конце XIX — начале XX в.
Однако именно единства ирландского народа больше всего боялись английские правящие круги, господство которых в Ирландии зиждилось на традиционной политике «разделяй и властвуй». Уже в 1791 г. британский министр иностранных дел лорд Гренвиль писал генерал-губернатору Ирландии графу Уэстморленду: «Охваченный глубоким беспокойством, я прошу принять эффективные меры для предотвращения намечающегося союза между католиками и диссентерами. Мои предсказания могут и не сбыться, но, право, я имею основания предвидеть самое худшее в случае осуществления подобного союза»{13}. Это высказывание — классическое выражение курса на разобщение ирландцев в интересах английских правящих кругов. И эффективные меры были приняты. В 1795 г. в графстве Арма была создана фермерская протестантская организация «Оранжевые ребята», преобразованная впоследствии в «Орден оранжистов». Она, как и подобные ей группы, боролась против католиков-арендаторов, шантажом и насилием добиваясь их выселения. В период мощных аграрных выступлений, а также роста и усиления «Объединенных ирландцев», стремившихся вовлечь в движение не только городские, но и сельские католические массы, именно организация оранжистов была использована правительством для противодействия демократическому движению, для разжигания религиозной вражды. Генерал Нокс из Данганнона сообщал наместнику Лондона в Ольстере генералу Лейку: «Я принял меры… к тому, чтобы усилить враждебность между оранжистами и «Объединенными ирландцами». От этой враждебности зависит безопасность центральных графств Севера»{14}. Под этим высказыванием почти двухсотлетней давности могли бы подписаться руководящие английские буржуазные политики второй половины XX в. Поощряя оранжистов, генерал Лейк лично принимал их парады.