Омут памяти
Шрифт:
Лично я давно выступаю против мистификации власти, ее гипертрофированного значения. Но вот и сам пишу об Ульянове и Джугашвили, о Хрущеве и Брежневе, Андропове и Горбачеве, Ельцине и Путине. Просто потому, что мы еще советские люди, мечтающие о "великих вождях", особенно с карательными наклонностями. Зачем они нужны, никто не знает.
Мы постоянно хотим кому-то подражать, ищем примеры, забывая о том, что жизнь у разных поколений и в разных странах складывалась из разных составляющих. Это всемирно: после Рейгана и Буша, военных ветеранов, воспитанников эпохи Маккарти и "холодной войны", в Белый дом прыгнул Клинтон и начал строить систему личных отношений со страной и человечеством совсем иначе.
После Брежнева — Андропова — Черненко, физически больных
На переломе столетия пришел к власти Владимир Путин. Я не разделяю мнения, что он "кот в мешке". Все политики — "коты в мешке". Мне лично импонирует, что он представляет новое поколение, способное подняться на ступеньку выше в оценке сложившейся ситуации. Понятно, что у нового президента опыта мало, рабочее окружение весьма специфично, сам он подвергся в прошлом особому опылению взглядов. Гражданский опыт не очень долог по времени, но богат школой Анатолия Собчака, оценкам которого я верю. В своих речах Путин много сказал дельного, идущего в русле демократических преобразований.
Да, пятнадцать горбачевско-ельцинских лет были отягощены тысячелетием бесправия и нищеты. Но и наследие, которое получил Путин, не намного легче, правда, иного содержания. Наступил период практических дел, конкретных решений. Результаты последних (декабрь 1999 года) думских выборов благоприятствуют курсу здравого смысла, новому реформаторскому прорыву, поскольку ослаблены политические группировки, питающиеся социальной демагогией, столь любезной люмпенскому сознанию.
Ельцин оставил Путину трудно дышащую экономику, хотя, на мой взгляд, многие экономические решения лежали и лежат на поверхности. Известно, что половина денег в стране, а возможно, и больше, находится в карманах населения. Значительный денежный оборот идет вне системы налогов, то есть наличными. Почему бы не установить разумно низкие налоги, чтобы люди богатели и создавали основу богатства страны.
Надо объявить денежную амнистию, призвать граждан положить свои деньги в сберегательные и другие банки, находящиеся под гарантией государства, исключив практику (хотя бы на 3–5 лет) проверок, откуда появились деньги у того или иного гражданина (я в данном случае говорю не об уголовных аспектах дела). Пусть все граждане расплачиваются по кредитным карточкам, а свободные деньги работают на общество и государство. Установить, что валютные доходы частных лиц, пришедшие из-за рубежа как благотворительные, не облагаются налогом, если находятся на счетах в российских банках. И гражданину не надо хитрить и обманывать, и государству выгодно. Да мало ли и других путей и способов, только нашим властям надо ориентироваться на миллионы честных людей, а не судить о них по мошенникам, заниматься сугубо конкретными делами, а не политическими играми.
В конечном счете если государство хочет само разбогатеть и дать возможность стать богатыми всем тем, кто в состоянии этого добиться через труд и свои мозги, оно должно установить, повторяю, самые низкие налоги в мире — прозрачные и ясно понимаемые людьми.
Мы — народ иждивенцев. Живем за счет природных ресурсов. Не будь их, давно бы работали как следует и богатели. Стратегическое направление в экономике — это развитие обрабатывающей промышленности. Стыдно вывозить за рубеж алюминиевые болванки, а покупать там спички и колуны.
Особенно важно восстановление доверия к власти, хотя бы минимального и относительного. Но без объявления жесточайшей борьбы президента с диктатурой чиновничества рассчитывать на что-то путное невозможно.
И еще одно, самое главное для возрождающейся России. Это всемерное развитие частной собственности в качестве священной и неприкосновенной. Будет она таковой в реальной жизни — будет богатым человек, а значит — и общество.
После прихода к власти Путина в обществе вспыхнули острые споры о возможных поворотах в политике. Это вполне закономерно. Расхожи опасения о формирующейся "твердой руке". Некоторые основания для нервозности действительно появились. И все же, на мой взгляд, выносить суждения пока рано. Однако обратимся к существу вопроса. Если "твердая рука" будет охранять закон, упорно строить правовое государство, то это и станет мощным стержнем дальнейшей Реформации России. В условиях непрекращающегося российского разгильдяйства я считаю возможные меры по повышению ответственности человека, разумеется, на основе закона, не только правомерными, но и неизбежными. Если в этом плане начнет работать "твердая рука", под именем Закона, то я бы приветствовал такое направление действий, особенно в отношении вконец распустившегося чиновничества.
Меня в данном случае беспокоит совсем другое. Как у нас часто случается, чиновники преобразуют любые хорошие слова и намерения в такие действия, от которых будут страдать "совсем не виноватые". У номенклатуры — особый нюх. У номенклатуры — свои надежды. Носы у нее — совершеннейшие биокомпьютеры.
Повторяю, я рад, что к власти приходит новое поколение. Новым лидерам не будет легко, но фундаментом их действий станет служить уже сама необратимость многих процессов, связанных со свободой человека. Чувствую соблазн построить несколько сценариев развития России и действий президента. Но пока не вижу в этом смысла. Во-первых, нет достаточных информационных оснований. Во-вторых, еще не совсем ясно, до какой степени военизируется сознание, что связано с событиями в Чечне. Заслуживает всяческой поддержки намерение президента сократить военизированную часть общества. В-третьих, еще предстоит сложиться новой конфигурации оппозиционных сил, без которых демократии не бывает.
Специфика переходного периода в России состоит в том, что идет не только формирование нового общественного строя, но и замена состава и характера оппозиции. Деструктивная оппозиция "вечно вчерашних" огрызается, но уходит. Демократическая только нарождается. Либеральные объединения Гайдара, Явлинского, Старовойтовой основные силы тратили на то, чтобы не допустить к власти красно-коричневых. В этом заключалась их главная созидательная миссия. Они справились с этой исторической задачей.
Оппозиция должна обрести сегодня другой облик. Это даже не оппозиция, а генератор идей, часовой свободы человека, критик произвола, которым беременно чиновничество, обладатель новой программы власти в случае победы на выборах. Иными словами, цель правительства и новой оппозиции — одна и та же, методы действий и приоритеты могут быть разными.
Меня часто спрашивают: вы снова в оппозиции? Да нет же! Я просто высказываю свою точку зрения. Иногда она совпадает с официальной, а чаще — нет. Что же касается оппозиции в общепринятом понимании этого явления, то я вижу в этом рутинную практику, служащую практике смены властей. Например, на Западе между некоторыми партиями демократического характера нет различий в позициях, но они поочередно находятся в оппозиции, ожидая своего часа во власти. Я вижу в сегодняшней оппозиции питательную среду для власти, если, конечно, она останется демократической.
Вот и в наши дни, поддерживая программные заявления президента, я хотел бы высказать свое мнение относительно его действий по усилению эффективности власти.
На мой взгляд, его раздражение всеобщим разгильдяйством и криминализацией общества понятно и объяснимо. Но избранный путь борьбы с этим обречен на бесплодие. По старой традиции властителей он увидел палочку-выручалочку в чиновничестве. Боже мой, это же смертельный номер! Вместо проведения перезревшей реформы судебной системы, создания полноценных условий для независимости судов, вместо активной поддержки институтов гражданского общества, мы зрим новые чиновничьи гнездовища в округах, внеочередную заботу о силовых структурах. Человеку и так больно от чиновничьего произвола, а теперь новая напасть. Дальнейшая бюрократизация государства противоречит духу Конституции и ведет к разрушению демократии.