Омут в зазеркалье
Шрифт:
— Что ты ищешь? — осведомилась Женька через минуту безуспешных поисков.
— Ккеток'хо [25] , - растерянно ответил Талех. — Сладкого захотелось.
— Э-э…
Сказать или не стоит, что ккеток'хо изменили статус на ккеток-ам [26] ?
Тут взгляд командора упал на пакетик, лежащий в корзине возле утилизатора… Это Женя собиралась выбросить, но запамятовала.
— Что ж, — вздохнул Талех, с досадой отправив упаковку на переработку. — Ситуация повторяется. И давно у нас принято объедать командора?
25
Ккеток'хо* —
Ккеток — собственно фигурка, букв. «сладкая хромосома» (джаммран. укор.).
Хо — стабильное множественное число. Употребляется обычно по отношению к неодушевлённым объектам.
26
Ккеток-ам* — здесь игра слов. То же, что и ккеток'хо, но в прошедшем времени.
Ам* — нестабильное множественное число. Употребляется по отношению к одушевлённым и динамичным объектам (часто в прошедшем времени — «бывшее множество»). Является постоянной неотъемлемой частью слова в некоторых словах и выражениях, сохранившихся в староджаммском варианте («глехам»).
Глех'ам — генетический объект(ты) (староджаммский).
— Это Боб, — Евгения с готовностью подхватила версию мужа.
— Боб такое не ест… Из-за генетического суеверия [27] .
«Но с готовностью поедает фигурки новобрачных».
Женя вспомнила вампирскую свадьбу, тортики и хихикнула.
— А он вприкуску со сливками и крекерами.
По крайней мере, две третьих из этого — чистая правда.
— Кстати, о чём это вы с ним спорили?
— Ну-у… — Женя заколебалась. — По большей части о тебе.
27
Из-за генетического суеверия* — здесь Талех подразумевает, что еда в такой форме у гатраков неприемлема. Из-за трепета перед таинством слияния в процессе симбиогенеза.
— Обо мне?
— Бобо утверждал, что ты самый главный дэвхар.
Талех усмехнулся и снова полез в шкафчик.
— Как он определил?
— Заявил, что ты командуешь дэвхарами… И замечу, в чём-то он прав. Хотя и отрицала. Ты постоянно что-то приказываешь коллегам по тэрх-дрегор.
Командор отвлёкся от поисков и посмотрел на жену долгим внимательным взглядом…
— Чего?.. Это Боб так думает.
— Дэвхары равны.
— Но ты ими распоряжаешься… И они тебе внимают.
Он так её разглядывал, что к Женьке вернулось забытое ощущение. Она почувствовала себя полной дурой.
— Неужели всё так выглядит? — удивился Талех. — Я не распоряжаюсь, а направляю их, на своей территории… Видишь ли, Ева, каждому дэвхару вверен участок. Мой — система Дельфы, туманность и прилегающие маршруты.
«Ух ты! Командор туманности…».
— Дельфа принадлежит конгломерату и филиноидам, — каверзно напомнила она.
— Тэрх-дрегор превыше территориальных разделов.
— Ясно. Пока конгломерат и филиноиды делят Дельфу, дэвхары тэрх-дрегора нагло присвоили её себе.
— Всё не совсем так, — мягко возразил Талех. — Речь о сферах влияния,
«Всего лишь!»
Пока Женя пыталась сообразить, где тут разница, Талех пояснил.
— Здесь дэвхары попадают в область моего влияния и временно мне подчиняются. То же касается и меня, в их ведомствах.
— Понятно, — Женя искала подвох.
— Так что, скажи Бобу, что ты — выиграла… А вы на что-то спорили, или просто так?
Талех полез в другой шкаф, потом в холодильник…
— Та-ак… Ничего не понимаю… Где сладости? Я покупал мешок!
— На них-то мы и спорили, — заявила Женя, заглядывая туда следом за мужем.
«Поразительно!»
Этот игольчатый прожора и подлиза умял все вкусняшки, пока она наблюдала за сорок вторым шлюзом…
Женя озадачилась. Раньше за Бобом такого не водилось.
«Ну, Грегори! Ну, тёмная альбионская лошадка… Уж я с тобой пообщаюсь!»
— Ладно, — весело сказал Талех. — Оно и к лучшему… А без сладкого я всё равно не останусь, — он лукаво посмотрел на жену. — Признавайся, «хромосомы» съела ты!
— Допустим, — включилась в игру Женька. — И что с того?
— Сейчас узнаешь… — Талех поймал её за талию и притянул к себе. — Я съем гены, изменившиеся под воздействием ккеток'хо…
— Ой, как страшно!
— Смейся-смейся, — драматично изрёк командор. — Сладости — с генетическими добавками… И если ты не отдашь их мне, они такое сотворят…
— Зараза к заразе не прилипает.
Талех задорно рассмеялся и крепко поцеловал жену… Она обняла его за шею, и так они почти добрались до кровати… Как вдруг запищал коммуникатор. У командора…
— Гатрак!
Талеха известили о том, что его требует легурон…
— Отвечу через минуту.
Командор вздохнул, печально посмотрел на жену и отпустил её.
— Увы… Не видать мне сладкого, сегодня. Ни в каком ракурсе.
— Ты куда?
— Срочные дела…
— А когда вернёшься?
— Утром, скорей всего.
— Опять?
Женя разочарованно проводила мужа до двери. Там он снова её поцеловал и нехотя оторвался.
— Да, чуть не забыл. Можешь выйти куда-нибудь, развеяться…
«Ага, на развейку».
— А как же…
— Опасность миновала. Традиционалистов на станции нет.
— А как же мои…
— После.
— Талех! Они ещё в изоляторе?
— Да. Не спрашивай ничего. Скоро всё узнаешь. И… на случай, если попытаешься отследить меня. Не трать время.
Он ушёл, а Женя как всегда осталась недоумевать.
Командор за дверью кивнул охране. Особо пристальным взором наградил Боббэрота и предупредил старлетта, чтобы тот тайно сопровождал Еву, куда бы она не пошла. Затем сел в пустой лифт, сразу за поворотом. Заблокировал кабину и связался с Радехом.
— Как у вас дела, легурон?
— Превосходно! — сообщил тот. — Мятежники схвачены, бунт подавлен в зачатке. Виновные ожидают допроса. Вы обещали присутствовать, легарт. Мне неохота пытать Анте. Ознаменовать возвращение пытками — непочётно…
— Скоро буду. Ждите.
Талех отключил связь, разблокировал лифт и задумался… О наконечниках, прошибающих защитные поля.
2.9.3.
– Трепещите!
Евгения проснулась с диким чувством… Голода! И хотелось ей вовсе не сладкого, а чего-нибудь посущественней. Хорошо, что вчера запаслась не только сладостями, взамен съеденных Бобом, но и забила до отказа холодильник шакренскими и синегарскими деликатесами.