Омут. Книга третья. Круговорот
Шрифт:
После я аккуратно проникла в квартиру, боясь разбудить бабулю. Но свет в зале включился, и буквально с самого порога посыпались нотации и нудения со стороны моей старушки, о которых я уже говорила. Я сделала вид, что сильно раскаиваюсь и все в таком роде, хотя на самом деле это было далеко от правды. Не то чтобы я раскаивалась, неприятно, конечно, было, но не так сильно, как того хотела моя бабуля. В конце концов, я самостоятельный человек и сама могу разобраться с проблемами.
После оров и криков, в первую очередь я отправилась в душ. Тяжелее всего было расчесать мои запутанные локоны, но бальзам для волос,
– Слушаюсь и повинуюсь, - с усмешкой молвила я и отвернулась лицом к стенке, спустя пару минут моя старушка стала кумарить и решила отправиться в родную постель.
И вот она – страна грез, для каждого своя. Кто-то видит сны цветные, радужные, с миллиардом приятных ароматов. Кто-то черно-белые, без звуков, как в немом кино. А что вижу я? Сны, что разрывают тело на части, душа рвется прочь, не желая возвращаться.
В этот раз я была в одежде, которую сняла всего пару часов назад. Волосы покойно спадали до пятой точки. Я стояла в темном лесу, только откуда-то из-за спины слышался рев водопада и больше не звука – ни жалкой птички, ни белочки, ни медведя какого-нибудь. Я недолго оглядывалась по сторонам. Мне это занятие быстро наскучило и я пошла вперед, подальше от водопада.
Через какое-то время сквозь верхушки деревьев стал пробиваться солнечный свет, а я вышла к приличному каменному особняку, в котором узнала дом Джонсонов. На крыльце черного хода, что был из кухни, сидела девушка, скорее даже девочка, с белоснежными распущенными космами. Она что-то рисовала в большой тетради. Я не решалась подойти ближе, а она меня пока не видела. Из глубины дома девочку позвал чистый незнакомый женский голос:
– Элинор, завтрак готов! – девчушка подскочила на месте, собрала разбросанные карандаши и вошла внутрь.
Мне вдруг так захотелось стать невидимой, и что-то мне подсказывало, что так оно и стало, потому что слева от меня вышла девушка с двумя щенками хаски, а рядом с ней шел парень – они о чем-то оживленно болтали. Навстречу выбежала другая девочка.
– Миллс! – строго позвал прежний незнакомый голос.
– Все в порядке, - откликнулась Грейс, обняв сестру.
Я последовала за ними в строение. Это определенно был дом Джонсонов. За столом в гостиной собралось все семейство. Не без приятного удивления и любопытства разглядывала я всех, особенно тех, кого видела впервые. Но дольше всего мой взгляд задержался на Джее. Он, право, был тем же, что и раньше, ни капельки не изменившись. И вдруг девочка по имени Миллс изумленно указала на меня рукой.
– А это кто? – на этом, казалось бы невинном вопросе я и проснулась.
И вправду – кто я? Рядом со мной на постели сидел парень. От нежданного шока я стремительно попятилась назад, вжавшись в стенку. Но Тим даже не обратил на это внимания, он был чем-то серьезно озабочен. Я молча уставилась на него, уж больно мрачным он был. Наконец парень произнес:
– Тебе не стоит больше строить сны вместе с ними или о них, - было ясно о ком он говорил, но как узнал?
– Что? – не поняла я.
– Твоя способность в этой реальности, - парень строго посмотрел на меня, - когда ты научишься ею управлять, ты сможешь вгонять людей в сон, не засыпая при этом сама.
– Но при чем здесь Джонсоны? – вопросила я.
– У тебя разница с Англией в семь часов, а если бы ты этот сон создала в более ранее время, то они бы спали неизвестно где, но точно не в своих постелях.
– Ты хочешь сказать, что они тоже видят мой сон? – предположила я.
Парень утвердительно закивал головой.
– Более того, ОНИ настоятельно рекомендуют тебе не тревожить покой обычного семейства.
– Да кто они такие?! – не выдержала я.
– ОНИ – это те, кто знают все о прошлом, настоящем и будущем…
– И управляют ими? – с горечью вырвалось у меня.
– Следят, - спокойно молвил он.
Несколько минут мы сидели в гробовой тишине. Из-за стены доносился сап с элементами похрапывания. Рада, что хоть бабуля спит и несчастья не знает.
– То, что я видела… - не хватило сил договорить.
– Твои выдумки и желания, - вынес приговор.
– Так они были не настоящими, - растерянно произнесла я.
– Возможно, - уклончиво.
– Я не вижу больше прошлого?
– Не одно, так другое, - все так же таинственно молвил парень.
И вновь молчание, будто в крематории. Только в это мгновение я заметила пролегшую тень усталости на лице молодого человека.
– Когда ты в последний раз спал?
– Не помню, - на автомате, затем взглянул на часы, где было его собственное время, - мне пора.
– Когда ты придешь вновь? – с волнением полюбопытствовала я.
– Не знаю, - лицо помрачнело.
– Что-то случилось? – я уже порядком обеспокоена.
– Да ничего особенного, - попытался отмахнуться он, - мне и вправду пора.
– Я понимаю, - и это было истинной правдой, - до встречи, - но Тим уже исчез.
На душе стало в три миллиона раз паршивее.
6
Первым уроком поставили математику – учительница выздоровела. Предмет для меня чужой, бесполезный, неинтересный и крайне скучный. Не буду спорить, для кого-то математика и в целом точные науки просто призвание, но однозначно не для меня. Все сорок пять минут я бесцельно пялилась в окно, где с высоты третьего этажа была видна проезжая часть дороги и аллея, по которой шныряли туда-сюда всякие люди.
Мне хотелось плакать. На выходку Юльчи и Дениса я не обратила никакого внимания. Объясню, что за выходка. Когда я вошла в класс, минув их парту без каких-либо возгласов, Юльча мерзко захихикала, а Денис попытался что-то мне сказать или дать комментарий, но потом тоже заржал. После Юльча в полный голос, пытаясь успокоиться, сообщила на весь класс Регине, что та многое вчера упустила. Мол, «новенькая» так зажигала на танцполе, как заправская шалава. И как они – маленькие негодники – бросили «новенькую» одну. На долю секунды у меня возникло желание запустить в жирафиху стулом, но потом я подумала, что она всего лишь ребенок – тупой и глупый, ее мечта номер один – выйти замуж, нарожать ораву жирафят и радоваться тому, что есть. В мои планы не входило убийство целой популяции животных. Я вообще не реагировала ни на уколы, ни на что-либо другое. Я устала.