Омут
Шрифт:
– Готлиб Карл Генрихович. Главврач хосписа на Гагарина, в котором содержалась ваша мать. Вам следует явиться для дачи показаний сегодня в восемнадцать тридцать. Неявка будет расценена, как отказ давать показания и препятствование следствию. Если нужна справка для работодателя, мы ее вам выпишем. Она будет являться уважительной причиной для пропуска рабочего дня.
– Не нужно. Я безработный. Простите, а в качестве кого меня вызывают?
– Что значит в качестве кого?
– Ну, не знаю… Как свидетеля или как обвиняемого? Для чего вообще вызываете?
– Семенов,
– Я понял.
– Тогда записывайте адрес.
Он продиктовал координаты, еще раз напомнил о времени визита и повесил трубку. Я убрал телефон от уха, посмотрел на экран и с ужасом заметил, как сильно дрожат руки. Кровь пульсировала в висках. Уровень волнения просто зашкаливал.
Я сделал глубокий вдох, прикрыл веки и попытался успокоиться. В конце концов, меня вызвали для дачи показаний. Это еще не значит, что уголовное дело возбуждено в отношении меня. Если так, то доказательств моей вины у них пока нет. Скорее всего, дело возбудили по факту гибели главврача. Естественно, в бассейне были свидетели. И они ясно видели, что старик от кого-то убегал. Видел ли кто-то из них меня? Не знаю. Вполне возможно. Если так, то дела совсем хреновые. Но если судить по тому, что в милицию меня вызвали не по повестке, а по телефону, то остается надежда, что со мной хотят поговорить, как с человеком, который просто общался с потерпевшим перед смертью. Иначе приехали бы сами и доставили, куда положено, в наручниках.
Как только я подумал о наручниках, руки снова начали трястись. Этого мне только не хватало! Сесть в тюрьму на десяток лет! За это время Юлька вырастет. Всеми моими планами и надеждами можно будет подтереться, как старой газетой. Все, ради чего терплю, одним росчерком судьи может превратиться в пыль.
Хотел я его убивать или не хотел – дело третье. То, что он начал удирать, как шальной – не моя вина. Это было его собственным решением. Его личным выбором. Догадался старый гестаповец, какой у его собеседника «диагноз». Не просто так он бросался намеками в кабинете. В итоге, сам же себя и угробил. А жертвовать теперь единственной ценностью, которая у меня еще осталось в этой жизни, из-за ошибки убийцы моей матери, я уж точно не намерен.
Вышел в гостиную и принялся рыться в поисках семейных сбережений. Год назад мы с Машей сделали ремонт в квартире, истратив на него почти все имеющиеся деньги. Но пара тысяч долларов все же имелась среди старых детских вещей, хранящихся на верхних полках вещевого шкафа. Вернее, она должна была иметься. Я выбросил на пол и перебрал все, что там лежало, но денег так и не нашел. Видимо Мария, небезосновательно опасавшаяся, что я могу выкрасть дочь, перепрятала сбережения в более укромное место. Или вообще забрала с собой. Скорее всего, так оно и было.
Часы показывали девять утра. До визита в милицию оставался целый день. Мне нужно было срочно найти достаточную сумму, чтобы мы с Юлькой могли позволить себе бежать.
Набрал Леху. Тот долго не отвечал. В ожидании ответа, я, как медведь в зоопарке, вышагивал по комнате от стены к стене. Наконец послышался щелчок и сонный голос сказал:
– Алло.
– Кум, привет! Это я.
– Да уж понятно, что не Дедушка Мороз. Че ты звонишь в такую рань?
Я еще раз взглянул на часы.
– Ты чего? Девять утра уже.
– Блин, я с суток. Только спать лег.
– А… Ну, извини. Я как-то не подумал. Слушай, мне твоя помощь нужна, дружище.
– Смешной ты. А денег тебе случайно моих не нужно?
– Я серьезно, Леха. У меня проблемы. Мы можем встретиться?
– Так я тоже серьезно! Или ты думаешь, что у меня тут касса взаимовыручки?
– Кум, мне больше не к кому обратиться. Срочно надо, понимаешь? Не хочу по телефону рассказывать.
– Семенов, ты издеваешься? Я же говорю тебе – не спал сутки! Дай отдохнуть!
– Твою мать, Леха! Не будь мудаком!
– Да сам ты мудак! Звонишь, будишь, просишь помочь и тут же мудаком обзываешь! – он посопел в трубку, а потом добавил более спокойно, - Ладно. Приезжай. Все равно уже весь сон отбил… Дружище, блин…
– Спасибо, дорогой! – выпалил я и повесил трубку, но прежде, чем связь прервалась, из динамика донеслось отчетливое «тьфу!».
Кум жил на другом конце города и добираться туда на общественном транспорте пришлось бы не меньше двух часов. Чтобы не терять драгоценное время, пришлось взять такси, и уже минут через сорок я вдавливал кнопку Лехиного звонка. Тот долго не открывал. А может мне просто так показалось. В конце концов, в том моем состоянии любое промедление вызывало лишнее раздражение. Щелкнули замки, дверь отворилась. На пороге показался заспанный кум. Он, не здороваясь, развернулся на сто восемьдесят градусов и заковылял на кухню. Я вошел.
– Ты кофе будешь?
– Да. Не откажусь.
– А мог бы… - то ли в шутку, то ли всерьез буркнул кум. Если бы это происходило в моем, нормальном мире, я бы даже не задумался об этом, но здесь… Вполне вероятно, что сказанное могло быть самым настоящим упреком. Выяснять это не хотелось, да и не до того сейчас было, поэтому просто прошел следом за кумом и уселся на краешке мягкого кухонного уголка.
– Слышь, я тут в «Пивариум» вечерком с мужиками собираюсь, футболец посмотреть. Там экран большой, пивас достойный. Разливной. В-общем, приличное такое заведение. Не свинарник, несмотря на название. Сегодня киевляне со «Спартаком» в Лиге Чемпионов играют. Ты как?
– Нет, кум, я пас. Говорю же – проблемы. Не до футбола сейчас.
Признаться честно, даже если бы Леха пригласил меня на этот матч вчера, все равно отказался бы. Дело в том, что я заранее знал, чем он закончится и сколько голов будет забито. Удовольствия от просмотра такого футбола будет определенно мало. А просто пить пиво в компании малознакомых людей, которые, к тому же, будут полностью поглощены событиями, происходящим на поле, было еще скучнее.
– Как знаешь. А я схожу. Все-таки принципиальные соперники и все такое. Рубка должна быть конкретная.