Он, другой и ты
Шрифт:
— Ты просто похотливый засранец, Токарев, — Сашка кинула в него кусочком хлеба.
— Я помню, как ты велела мне мыть пол самому или заткнуться.
— Я не могла велеть тебе заткнуться, — заспорила Саша.
— Ну, возможно. Но ты очень громко думала.
— Это да.
— Я помню, как у тебя глаза горели после премии, которую я тебя начислил. После того недоразумения с твоей соседкой я хотел тихо свалить, чтобы не слушать твои упреки, а ты даже не думала об этом. Хотя и лишнего не позволила. Я так тебя хотел тогда, Сашка.
— Анально.
— Что?
— Ты сказал, что хотел бы заняться
Дима невольно задержал взгляд на пятой точке девушки и… не смог не согласиться:
— Черт, да, — усмехнулся он, слегка качая головой.
Токарев присел обратно на кровать, близко-близко. Они с Сашей оказались лицом к лицу, и никто не хотел ни отодвинуться, ни отстраниться.
— А еще ты соврала, что секс был хорош, — закончил Дима. — Это было зря.
— Ты мне очень нравился, — словно оправдываясь, второй призналась Саша.
— Позволь мне попытаться снова тебе понравиться, — Дима ласково приложил ладонь к ее щеке, поглаживая скулу большим пальцем. — Пожалуйста, Саш. Давай попробуем.
— Зачем, Дим?
— Вдруг получится?
— Что получится?
— Что-нибудь хорошее.
— Ты сам не знаешь, чего хочешь.
— Откуда мне знать? У меня никогда не было того, что я хочу.
— А что ты хочешь?
— Я уже говорил. Ужин, разговор, возможно поцелуй.
— О, боже.
Саша оттолкнула Димину руку, вскочила с кровати и сама теперь стояла у окна, изучая узор на стекле. Токарев тоже встал, и девушка вся сжалась. Она ожидала, что Дима подойдет к ней, опять начнет давить этим своим запахом, теплом, прикосновениями. Нестерова слишком хорошо помнила тот недавний поцелуй на ее кухне, и ей не хотелось заново быть загнанной в угол.
Дима, словно прочел ее мысли, он не приблизился к Саше, а подошел к двери, но не спешил уходить.
— Ты ставишь елку во дворе? — вдруг спросила Саша, разрывая напряженное молчание.
— Нет.
— А было бы здорово. Прямо как в мультике про дядю Федора, — Нестерову понесло. Она вдруг слишком красочно представила себе Димин новогодний двор. — Нужно поставить елку и нарядить ее. А еще лучше — посадить. Тогда каждый год будет живая.
— Сашк, я один живу. На кой черт мне елка во дворе? И уж точно у меня не будет времени ее наряжать.
— А племянница? Она к тебе приезжает?
— Я к ним приезжаю.
— Понятно.
— А ты?
— А что я?
— Где справляешь Новый год?
— С подругами или у мамы. Но в этот раз думала к Бирюковым примазаться. Они обычно трахаются в новогоднюю ночь, но в этом году Костяну видимо не светит.
Дима засмеялся. Он отошел от двери, взял с тумбочки пустую тарелку и бокалы и снова двинулся на выход, бросив:
— Саш, обещай, что подумаешь.
Девушка обернулась и кивнула с теплой улыбкой.
— Хорошо. Подумаю, — выдохнула она, провожая взглядом закрывающуюся дверь.
Токарев едва не подпрыгивал, спускаясь с лестницы. Они определенно сдвинулись мертвой точки. То, что Саша не послала его и обещала подумать, вселяло надежду. Он запихал грязную посуду в машинку, поднялся обратно на второй этаж и тут его осенило.
Дима забарабанил в Сашкину дверь, которую девушка открыла почти сразу.
— Полагаешь, я уже подумала? — скабрезно осведомилась Саша, подняв бровь.
— Послушай, — Дима прижал палец к ее губам. — Мы ведь очень классно посидели. Выпили, перекусили. Поговорили так… Приятно так поговорили, согласись?
Нестерова кивнула, потому что Дима все еще закрывал ей рот.
— Прости, — он убрал палец и уже собирался извиниться за дерзость, как девушка заговорила сама.
— Хочешь сказать, это было свидание?
— Я не силен в терминологии и критериях, но, в общем, очень даже на него похоже. И ты, между прочим, была инициатором.
— Значит, наверное, я должна проявлять инициативу до конца…
Дима не успел сообразить, что бы это значило, как Саша притянула его к себе, обняв за шею. Она прижала свои полураскрытые губы к его, заставляя Токарева задохнуться от неожиданности. Несмотря на всю чепуху, которую они несли, Дима мгновенно забрал инициативу себе. Он начал осторожно целовать девушку, словно боялся спугнуть. Лишь когда Саша придвинулась ближе и провела пальцами по волосам у него на затылке, он прибавил газу. Токарев провел языком по нижней губе девушки, прося разрешения и тут же получая его. Саша разомкнула губы, позволяя ему углубить поцелуй. Его язык тут же сплелся с ее, губы продолжали синхронно двигаться, соединяя поцелуем две жаждущие души.
Дима едва сдерживал себя. Он изо всех сил старался остаться в уме, сохранить рассудок, не позволить себе лишнего. Сашин горячий, влажный рот сводил его с ума. Она отвечала ему так пылко, так чувственно, подхватывая каждое его движение, угадывая все, что он хотел. Девушка продолжала гладить его волосы и прижималась к нему всем своим гибким, стройным телом. Токарев просто не мог держать руки при себе, это было выше его сил. Он позволил ладоням блуждать по ее бедрам, гладить живот, спину, ласкал пальцами ее лицо, а потом топил их в мягком каскаде длинных волос. Дима отчаянно старался избегать груди, задницы и того места, где сходятся ноги, потому что знал — слишком рано, слишком много и так.
А Саша и вовсе пребывала в каком-то трансе. Она цеплялась за Димины плечи и шею, водила рукой по колючему ежику на затылке, ощущая, как приятно покалывает пальцы. Девушка тонула в поцелуе, в запахе, которым пропитывалась, вжимаясь в Токарева. По ее телу шли то ли токи, то ли вибрации, которые грозили напитать ее до полного насыщения и разорвать в клочья. С каждым движением губ и языка Димы Сашка как будто проглатывала острую иглу, которая прямой наводкой устремлялась к ее паху, где пульсирующей, тянущей, безумно приятной болью колол тугой узелок возбуждения. Нестерова была откровенно благодарна своему бывшему боссу за то, что он первым разорвал поцелуй, и она не дошла до кондиции, когда начала бы его умолять трахнуть ее прямо здесь, стоя у двери.
А Дима оторвался от Сашиных губ только потому, что знал, они не смогу остановиться, если сейчас не снизят темп. И вряд ли утром Нестерова будет в восторге от жаркой ночи. Но он определенно не был готов закончить и пойти спать. Слишком долго он ждал, чтобы она сделала этот шаг сама. Токарев не отпускал Сашку. Его руки нырнули под майку и растирали спину девушки. Он покрывал легкими влажными поцелуями ее щеки, шею и даже добрался до плеч. Благо майка была широкой и позволяла немного оголить кожу.