Он и Она
Шрифт:
Нет, лиса! Ты попала в капкан! И пощады не будет!
И ты скажешь!
Правду, только правду и ничего кроме правды!
– Если я скажу, что подумал, что меня ожидает?
– Какая разница? Ты уже сказал! – снова дергается.
– Т-ш-ш… Тише. Не рвись, не пущу.
– Пусти!
– Нет!
– Мне надо!
– А мне надо, чтобы ты сидела вот так.
– Я… Я… я в туалет хочу!
– Я тебя отнесу.
На самом деле поднимаю ее на руки и несу. Глядя в глаза, которые сейчас какого-то
– Пока несу, слушай. Да, конечно, мелькнула мысль, что ты специально не сказала мне о том, что бросила таблетки. Но это мысль нормальная. И… Скажу так, меня не бесит тот факт, что ты могла забеременеть в тот момент, когда между нами еще ничего не было решено.
– Что?
Язык мой – враг мой. Я сказал что-то не то опять. Да. Но я сказал правду.
– Давай ты сейчас сделаешь то, зачем я тебя принес сюда, выйдешь и мы все обсудим.
Фея молчала.
Ну… не ругается, не дерется, не посылает меня – это ведь хорошо?
– Малыш…
– Я сейчас умру…
Нет, к ее скорой смерти я был совсем не готов. Не хотелось становиться вдовцом не став супругом.
Поэтому я отпустил ее на пол, открыл ей дверь, всем своим видом показывая, что ждать буду на пороге.
Она закрылась в ванной комнате, а я встал напротив, прислонившись к стене.
Стать супругом.
Я ведь сам ей сказал, что хочу поторопиться в этом вопросе?
Думал, она тоже проявит какую-то инициативу.
Она молчала.
Надо бы спросить у брата – как вела себя его Женька? Нормально ли это вообще?
Я предложил руку и сердце, настаивал на скорейшем разрешении данного вопроса, а она?
Ни тебе – «надо выбрать платье», ни тебе – «а какой ресторан», ни тебе – « а будут ли гости»…
Ей что, все равно?
А мне?
Я ведь тоже молчу.
И… тот еще мудозвон, кольцо так и не купил, романтического вечера не устроил.
Фак, когда мне? Решал проблемы с Калининградом. Вернулся – тут америкосы проснулись, и Эмираты…
Стоп, Устюгов. Это не дело! Работа будет всегда! И это не повод сливать личную жизнь и любимую женщину!
Я закрыл глаза. Как отец всегда находил время на нас и на маму? Он ведь его находил! Он мог потом ночью сидеть над бумагами корпеть, но вечер был мамин, если у них был уговор! Или наш.
Он приезжал к нам на соревнования, когда мы занимались боксом и борьбой. Он водил нас в походы пару раз.
Он нас на курорты вывозил! Сам там работал, но мы отдыхали…
Я понимал, что нужно будет хорошенько проработать эту тему. И взять консультацию у старших товарищей, то бишь у отца с матерью. И у Алекса, кстати. Он тоже довольно много времени уделял семье! И с работой как-то успевал! Хотя у него,
Феи не было уже минут пять. Что так долго можно там делать? Хотя…
Я за это время о многом успел подумать. И хорошо.
Нужна была стратегия.
Или нужно было просто сказать ей – милая, давай-ка сядем спокойно и обсудим нашу свадьбу.
Все.
Она вышла. Умылась. Но все еще выглядела несчастной.
Мне захотелось опять поднять ее на руки.
– Не надо, Андрей.
– Надо.
Ну, хорошо хоть драться не стала. Покорно прижалась к груди.
О чем я хотел поговорить?
О свадьбе?
Когда она так вкусно пахнет?
Блин… ей нельзя. Но…Что-то же можно? Ну… просто обнимать, целовать, ласкать… и вообще… почему нельзя? Есть какие-то веские причины или просто вопрос гигиены и эстетики?
Мне, честно говоря, было плевать на эстетику, потому что член стоял с момента кога я домой зашел! Стоял и намекал на то, что если хозяин чудак, это не значит, что все конечности должны страдать!
Я опустил фею на кровать, завис сверху.
– Что ты делаешь? Я же…
– Не бойся. Я аккуратно.
– Андрей…
– Т-ш-ш… сладкая… ты пахнешь одуряюще, с ума сойти можно.
– Не надо, я…
– Я не буду. Правда. Вернее буду, но только то, что ты сама разрешишь, ок?
Она на самом деле пахла изумительно, чистый секс. Так возбуждающе, остро, пикантно. И что мне нужно было делать? Хоте оказаться в ней, глубоко-глубоко… по самые гланды и ей и себе. Но… фак… Понимал, что этот вопрос точно не стоит сейчас обсуждать.
С другой стороны, разве я не мог сделать так, чтобы и ей и мне было по кайфу?
Вопрос техники. А с техникой я дружил с детства. С любой техникой.
Осторожно освободил ее от халатика, под которым была только маечка на тонких лямочках. Милые лямочки. Но лишние. Как и майка.
Потому, что скрывают от меня мое самое любимое и сладкое.
Нежные лилейные полукружья с крупными розовенькими ареолами и острыми – уже! – сосочками. Прелесть моя.
О, да! Моя прелесть!
Я над ними мог часами зависать, как Голлум над кольцом, блин!
Фея смотрела на меня настороженно, испуганно.
– Что ты будешь делать?
Что я буду делать! Ужинать. И начну с десерта!
Я собрал их вместе, она застонала, я понимал, что грудь у нее сейчас более чувствительная, но…
– Прости, не могу удержаться! – и взял в рот оба соска.
Она выгнула спину мне навстречу, всхлипывая, но уже не от слез.
Правильный ход, Андрюшка – сказала бы бабушка. Она у меня была еще та хулиганка!
Я ласкал грудь долго, подробно, тщательно, не пропуская ни клеточки, ни миллиметрика, ни островка, пока фея сама не потянулась ко мне, не схватила мою руку и не протолкнула ее к своему клитору…