Он любит Люси
Шрифт:
Больше он ничего не обещал. Но все сложилось плохо.
– Она стала привлекательной! Ты меня разоряешь! – Стивен почувствовал, как над его верхней губой выступил пот, и он вытер его трясущейся рукой.
– С меня хватит. Немедленно покончи с этим, а не то из твоих глазниц будут расти водоросли. Подумай об этом.
Наверное, знать правду о своей судьбе, а не постоянно тревожиться за нее было благом. По крайней мере Мюррей не использовал выражение «пойдешь на корм рыбам».
Хорошо, что он взял отпуск, чтобы подготовить побег. Приобрел фальшивый канадский
Стивен потянулся к своему ибупрофену, но вместо него наткнулся на батончик «Сникерс» и развернул его. Прикончив конфету в три приема, он прибавил новую обертку к кучке в мусорной корзине. Возможно, Лола и права – ему и правда следует ограничить употребление углеводов.
– Ты слышишь меня, Шеррод? Твое время истекло. – Стивен положил трубку и начал шарить в поисках еще одного «Сникерса», как вдруг почувствовал, что кто-то стоит в дверях. Он поднял глаза, увидел Лолу Дипаоло и испытал шок по двум причинам: она никогда раньше не приходила к нему в офис, и он не привык видеть ее одетой. Она нахмурилась:
– Ты ел шоколадные батончики?
– Что? – Стивен посмотрел на свою руку и сунул батончик обратно в выдвижной ящик. – Конечно, нет. А почему ты здесь?
Лола закрыла за собой дверь и удобно устроилась в кресле у его стола.
– Эта толстая сучка устроила так, что меня уволили. – Стивен улыбнулся.
– Я это слышал. Но думаю, что ты и сама себе немного помогла.
– Это несправедливо! – Стивен кивнул.
– Послушай, Лола, я очень занят. Чем я могу тебе помочь?
Она фыркнула и с обидой посмотрела на него.
– Я хочу, чтобы ты взял меня на работу. – Стивен чуть не подавился.
– А что именно ты будешь делать?
– Я тебе помогу решить проблему с Люси, постараюсь найти способ проколоть ее шарик. Если бы я не потеряла работу, я бы, конечно, сделала это бесплатно.
Стивен кивнул.
Может, Лола и правда понимает, как играть в эту игру?
– А зарплату тебе платить наличными или платиновыми колечками?
Она улыбнулась:
– Как насчет того, чтобы и тем, и другим?
Запись в дневнике 16 сентября
Завтрак: 3/4 стакана овсянки; т/4 стакана изюма; 1 стакан обезжиренного молока; кофе без кофеина.
Ленч: 100 г грудки индейки; 30 г легкого сыра; большая порция салата из сырых овощей; 2 ст. л. оливкового масла и винного уксуса; 1/2 стакана коричневого риса.
Обед: 100 г лосося на гриле; 1 чашка брокколи на пару; 3/4 стакана кускуса.
На ночь: 1 ст. нежирного йогурта; 1 ст. клубники.
Установка на сегодня:
«Того, кто написал фразу „Ощущение, что ты худой, приятнее вкуса любой еды“, следует до скончания века кормить одними рисовыми пирожками».
Кабинет магистра по социальной работе доктора наук Дорис Леман
Люси решила, что сегодня ей лучше лечь. Она сбросила туфли, вытянулась на диванчике и положила голову на подлокотник. И скрестила ноги.
– Я готова, можете приступать к анализу, – сказала она. Дорис рассмеялась.
– Итак, как работает эта идея целомудрия? – Люси закрыла глаза и глубоко вздохнула.
– Ну, после той ночи с пиццей мы вели себя хорошо. Несколько раз целовались. Однажды утром Тео помассировал мне спину после тяжелой тренировки и немного потерял над собой контроль.
– Да? И что же произошло?
– Он начал массировать меня и спереди тоже.
– Понятно.
– Потом пошел за мной в женскую раздевалку и повалил меня на скамью.
– О Боже.
– Да. Чем до смерти перепугал уборщицу.
– Но это дает тебе мотивацию? – Люси открыла один глаз.
– Дорис, у меня такая сильная мотивация, что я перестаю нормально видеть, мне начинает казаться, будто Энди Тейлор и Барни Файф сексуальные.
Когда Люси шла к весам, она скрестила пальцы. Сейчас она скрестила бы все, что только можно.
Она понимала, что настал момент расплаты. Сегодня утром толпа зрителей передачи «Проснись, Майами!» выплескивалась на улицу. Телестудии пришлось нанять свободных от службы полицейских, чтобы контролировать поведение толпы. Люси увидела некоторых своих верных болельщиков в подписанных ею футболках, которые размахивали плакатами. Она не хотела их подводить. Она не хотела подводить Тео. Но больше всего ей не хотелось подводить себя.
За те секунды, которые потребовались, чтобы подойти к весам, перед мысленным взором Люси пронеслись последние несколько недель. Она работала так, как никогда в жизни, – бегала, крутила педали, поднимала тяжести – все слилось как в тумане. Питание было здоровым и разумным. Дневник она вела точно и мыслила позитивно – ну, почти всегда. И Тео снова вернулся в ее жизнь. Они снова стали одной командой.
– Вперед, Люси! Вперед, Люси! – кричал зал. Тео протянул ей руку, и Люси оперлась на нее, ступая на весы. Она вздохнула и сосредоточилась на зрителях, потом вдруг рассмеялась: хозяин пиццерии Луиджи сидел во втором ряду! Он махал руками и кричал, и Люси помахала ему в ответ, потом выдохнула воздух. Она понимала, что воздух в ее легких почти ничего не весит, но ведь сколько-нибудь он все-таки весил.
Во всяком случае, палец Тео постукивал по гирьке в нужном направлении. Значит, она по крайней мере не прибавила опять в весе. Толпа шумела все больше, и Джон Уивер потребовал тишины. Тук, тук, тук. Тук, тук.
– Ты – кремень, Каннингем, – шепнул ей Тео. Потом повернулся к камерам: – Люси сбросила шесть фунтов, которые набрала в прошлом месяце, и плюс еще четыре. Сегодня Люси весит сто пятьдесят четыре фунта.
Радостные крики были такими громкими, что у нее заложило уши. Тео помог ей спуститься вниз и крепко обнял.