Он же капрал Вудсток
Шрифт:
— Присутствовал ли сам Гиммлер при запуске «Фау-2»?
— Да, в тот же летний день на его глазах мы запустили две экспериментальные ракеты. Одна взорвалась над аэродромом в Пенемюнде, уничтожив три самолета; второй запуск прошел благополучно. А осенью Гиммлер назначил к нам своего надсмотрщика: СС-бригаденфюрера доктора Ганса Каммлера, который прежде возглавлял строительный отдел главного штаба рейхсфюрера СС и был приятелем генерала СС Фегелейна, представителя Гиммлера в ставке Гитлера. Сами понимаете, какая это работа, когда над душой днем и ночью стоит фанатик-людоед с черно-белыми убеждениями. Это он организовал строительство крематориев и газовых камер в лагерях смерти. Этот невежда среди ученых инженеров ненавидел всех, кто был образованнее и умнее его. Нас удивляли его отличные отношения с Брауном. Когда приступили к промышленному выпуску, начались неизбежные неудачи и аварии. Каммлер, а за ним и Гиммлер видели
— Как же освободили эту тройку — Брауна и остальных?
— Генерал Дорнбергер поручился за них, дошел до самого Кейтеля, доказывая, что арест сорвет всю программу Гиммлер отказался принять Дорнбергера, послал его к этому страшному человеку — шефу СД Кальтенбруннеру. На Принц-Альбрехтштрассе, 8 нашего Дорнбергера принял не Кальтенбруннер, а эсэсовский генерал Мюллер. Этот Мюллер, его зовут гестапо-Мюллером, заявил Дорнбергеру, что у гестапо имеется досье и на Дорнбергера, что и его можно арестовать в любую минуту за задержку промышленного выпуска «Фау-2»: кто на свете сможет доказать, что подобная работа тормозится не предумышленно?! «Вы растратили сотни миллионов марок, а новое оружие еще не готово!» — бушевал Мюллер. И все же Гиммлеру пришлось освободить арестованных. Первым он освободил Брауна... Однако Ридель, как я уже говорил, вскоре погиб в «таинственной» автомобильной катастрофе, а после покушения на Гитлера 20 июля этого года Каммлер стал группенфюрером — генерал-лейтенантом СС, полновластным шефом программы по производству «Фау-2», особоуполномоченным Гиммлера. Именно этот злой волшебник, шеф зондеркоманды «Дора», создал подземный завод. Фриц Заукель, обергруппенфюрер СС и СА, генеральный уполномоченный Гитлера по использованию рабочей силы, прямо сказал, что иностранных рабочих и военнопленных следует «без всякой сентиментальности и романтизма эксплуатировать с наибольшим эффектом при минимально возможных затратах». Он-то и обеспечил подземный завод рабочей силой. Каммлер взял всю власть над «Фау-2» в свои руки 8 августа этого года. Через месяц на Лондон упали первые ракеты «Фау-2»...
— И вы, доктор, принимали участие в запуске этих ракет на Лондон?
— Нет, к счастью для моей совести. Но я продолжал испытывать и совершенствовать их в Пенемюнде. Работа не ладилась: ракеты то и дело взрывались или прямо над стартовыми установками, или на высоте в тысячу или две тысячи метров, или вблизи цели. Поначалу из десятка ракет лишь одна или две благополучно проделывали весь свой путь. Не везло и нашим конкурентам, обстреливавшим Англию снарядами «Фау-1». Однажды — это было 17 июля этого года, когда Гитлер приехал в свою ставку «WII» у Марживаля во Франции, чтобы встретиться со своими фельдмаршалами Роммелем и Рундштедтом, — один самолет-снаряд, направленный на Лондон, повернул обратно и взорвался над бункером фюрера! Никто, к сожалению, не пострадал, но Гитлер срочно отбыл в Берхтесгаден. Теперь-то я знаю, что виноваты в браке не только наши недоделки, но и саботаж, саботаж здесь, на Миттельверке в горе Конштайн, и, наверное, даже и в Пенемюнде! Сотни раз приходилось нам проверять и перепроверять все четыре основные части каждой ракеты: боеголовку, приборный отсек, центральный отсек с баками горючего и корму с двигателями. И часто обнаруживали мы опасные неполадки. Саботаж? Генерал Дорнбергер много раз посылал фон Брауна сюда, на подземный завод, и мы знали, что Браун лютует как зверь, требует от эсэсовской комендатуры самых суровых наказаний для всех рабочих, подозреваемых в диверсиях. Каждый раз, когда телеметрическая система запущенной ракеты сообщала по одному из своих двадцати четырех информационных каналов о каких-либо неполадках в полете, фон Браун с пеной у рта требовал, чтобы вся рабочая команда, имевшая отношение к данному сектору, была повешена или расстреляна, хотя он прекрасно знал, что неполадки в экспериментальной стадии неизбежны. Вот такими методами мы шаг за шагом повышали эффективность германского «оружия возмездия». И все же из-за саботажа иностранных рабочих и из-за административного произвола со стороны чересчур ретивых опекунов новое оружие было брошено в бой слишком рано, чтобы дать максимальный эффект, и слишком поздно — 7 сентября 1944 года, — чтобы повлиять на исход войны. По мнению Дорнбергера, для этого нам не хватило полутора лет»...
11. КАПРАЛ, КОТОРОГО НЕ БЫЛО
В Лондоне в тот зимний день было холодно — градусов двадцать по Фаренгейту. Ветер разметал косицы снега в тихом парке Сент-Джеймс с его голыми деревьями и пустынными аллеями. Из мрачного зева станции Сент-Джеймс-Парк лондонского метро валил густой пар. Двухэтажные автобусы быстро проносились мимо тщательно расчищенных пепелищ на месте зданий, разбитых во время «блица» и недавнего ракетного обстрела. Из ближайшего «паба» — таверны — доносилась популярная песенка неунывающих лондонцев о чайках над белыми скалами Дувра, о сияющем солнце победы над «джерри», которое непременно скоро взойдет над этими скалами.
Почти во всех окнах кирпичного здания «Бродвей билдингс» (дом № 54), возвышающегося напротив станции подземки, в одном квартале южнее улицы Куин-Эннз-Гейт горел электрический свет. Никто из лондонцев, спешивших мимо, не знал, что в этом старом десятиэтажном здании с занавешенными окнами помещался мозг СИС — отдел британской Сикрэт Интеллидженс сервис, руководивший всей нелегальной разведывательной и контрразведывательной работой на иностранных территориях в глобальном масштабе. Именно СИС, или Эс-ай-эс, имеют в виду некоторые романисты, толкуя по старинке о «старой лисе» — Интеллидженс сервис.
В этот день никто из сотрудников не узнал бы полковника Вивиана Валентайна, заместителя шефа разведывательной службы Его Величества. Всегда непроницаемый и спокойный, он с самого утра, как только прочитал расшифрованную радиограмму, поступившую ночью из-под Бреслау, неузнаваемо преобразился, словно внезапно оживший вулкан. Никто в СИС не подозревал в нем таких запасов кипучей энергии. Дважды заходил он с утра к самому «Си», затем бегал по разным отделам, звонил в какие-то ведомства по телефону.
И вот снова выбежал полковник Валентайн на площадку довольно обветшалой лестницы, хлопнул дверью лифта и пополз вверх в скрипучей деревянной кабине. Он вышел на четвертом этаже, прошел мимо дверей с матовыми стеклами. Кивнув секретарю в приемной шефа, он быстро прошел в кабинет «Си».
Мало кто даже в правительстве Его Величества знал, кто стоит во главе Эм-ай-сикс. Вот уже почти четыре века английская разведка тщательно скрывала имена своих шефов. В кабинете сэра Уинстона его называли Си-эс-эс, что означало «шеф секретной службы». Свое кредо «Си» часто выражал витиеватыми фразами, вроде: «Высшие интересы секретной службы Его Величества обязывают нас дышать разреженным воздухом высот, находящимся по ту сторону добра и зла». Иными словами, цель оправдывает средства, и да здравствует Его Величество!
За столом сидел импозантный, прекрасно одетый джентльмен. Лицо этого благовоспитанного джентльмена было невозмутимо, манеры безукоризненны. По костюму нельзя было отличить его от преуспевающего дельца из Сити.
Это был генерал сэр Стюарт Мэнзис. До того как он стал Си-эс-эс, он долгие годы руководил отделом военной разведки секретной службы. Служба МИ-6 была создана еще в 1883 году как особый отдел Скотленд-Ярда для борьбы с непокорными ирландцами.
Сотрудники этой службы называли шефа «Си» по традиции. Ведь первым «чифом» Сикрэт Интеллидженс сервис в ее современном виде (с 1910 года) был капитан королевского военно-морского флота сэр Мэнсфильд Камминг, чья фамилия, написанная по-английски, начинается с буквы «Си». Сейчас Эм-ай-файв — это британская контрразведка на британской территории, МИ-6, или Эм-ай-сикс, — британская разведка и контрразведка на небританской земле.
— Садитесь, пожалуйста, — сказал «Си» своему заместителю.
Тот сел, положив на край стола стопу бумажек с грифом высшей категории секретности.
— Итак, — медленно произнес «Си», буравя полковника Валентайна своими обманчиво пустыми, белесыми глазами, — что нам известно о капрале Юджине Вудстоке?
— Все сведения, которые мне удалось собрать, — быстро и тревожно проговорил полковник, подаваясь вперед, — абсолютно негативны. Начальник отдела кадров категорически заявляет, что в наших списках личного состава никакого Вудстока не значится! Не значится он и в наших разведывательных школах в Брикендонбэрри-Холл, в Хартфорде и Болье, в Хэмпшире. Есть несколько других Вудстоков, офицеров и сержантов, но только не в Польше и не в Германии. Есть Вудсток в могиле под Тобруком... Американцы из управления стратегических служб также не признали этого Вудстока за своего разведчика.
— Связались ли вы с правительственной школой шифровальщиков в Блэчли?
— Вот ответ самого коммандора Трэвиса, переданный по телепринту. Школа также утверждает, что капрала Вудстока в природе не существует. Зато ее специалисты еще в ноябре обнаружили рацию в Бялоблотском лесу, в Вартеланде, где действует этот самозванец. По почерку радиста установлено, что это женщина, причем по характеру работы на ключе оказалось возможным определить, что она прошла подготовку в советской школе радиотелеграфистов.