Он же капрал Вудсток

Горчаков Овидий Александрович

— Напрасные хлопоты! От этого «мессера» одни обломки остались. Другое дело, кабы русский был... Пошли!..

На конфедератках и пилотках партизан этой группы был нашит зеленый треугольник с белыми буквами «АЛ» — «Армия Людова». Вооружены они были советскими и трофейными немецкими автоматами.

Другая польская группа, направлявшаяся на запад, — она в предрассветный час пересекла лесную дорогу, где стоял столб с надписью «Рейхсгренце» — «Граница рейха», вскоре вышла к просеке, на которой дымил упавший самолет с черным крестом на фюзеляже и свастикой на задранном кверху хвосте. Командир группы, майор Армии Крайовой, приказал своему заместителю, капитану, посмотреть, жив ли пилот. Когда капитан вытащил Новикова из самолета, раненый летчик застонал, открыл глаза, увидел над собой человека в четырехугольной конфедератке с

четырьмя звездочками.

— Поляки? — спросил он слабым голосом по-русски. — Партизаны? Значит, не зря! Не зря!.. Возьмите... у меня... важные документы... Переправьте нашим за фронт. Это очень важно... Пенемюнде... «Фау-2»...

Капитан достал документы из кармана простреленного комбинезона. Залитые кровью записи на русском, немецком языках, чертежи ракет... Быстро взглянул на бортжурнал в планшете.

К капитану подошел майор с английским «стеной» на груди.

— Что-нибудь интересное, Серый? — спросил он по-польски.

— Пан майор! — воскликнул капитан. — Да это манна небесная! Полюбуйтесь: русский «полосатик» в комбинезоне немецкого летчика, а в кармане у него — секретнейшие документы Гитлера: чертежи ракеты «Фау-2»!

Впадая в беспамятство, Новиков тихо и заученно шептал:

— Длина двенадцать метров, стартовый вес... Стальная боеголовка со взрывчаткой — одна тонна, горючее — этиловый спирт и кислород...

Майор вырвал из рук капитана документы, глянул на подробный чертеж ракеты.

— Да это, это... здесь целое состояние! Это настоящий клад! — прошептал он, бледнея. — За этими данными давно и безуспешно охотится наш главный штаб!..

Вдали, на лесной дороге, послышался гул автомобильных моторов.

— Надо уходить! — сказал капитан. — Что делать с русским?

— Странный вопрос, капитан! — усмехнулся майор.

Расстегнув кобуру, он вытащил вороненый английский «уэбли», взвел курок и, почти не целясь, выстрелил в лоб Новикову.

— Огонь сделает остальное. Хлопам, Серый, об этом не надо говорить. У нас хватает неприятностей с этим быдлом. И о документах ни слова! За мной, капитан!

Майор снял полевую конфедератку — конфедератку с польским орлом с короной, вытер лоб тылом ладони.

Офицеры скрылись в густом сосняке. Через несколько минут взорвался бензобак. Ярко вспыхнул «мессер» на лесной просеке...

8. ИЗ ЗАПИСЕЙ СТАРШОГО

«— Когда приезжал к вам Гитлер?

— В первый раз фюрер приехал в Кюммерсдорф в марте тридцать девятого. Словно из другого мира доходили до меня тогда слухи об оккупации Богемии и Моравии, о борьбе за Данциг и Мемель. Через неделю после триумфального вступления в Прагу фюрер прибыл в Свинемюнде и, поднявшись на борт крейсера «Дейчланд», объявил, что высадится только в Мемеле, отняв этот порт у Литвы. Литовцы сдали город, и фюрер выступил в городском театре бывшей Клайпеды перед ревущей от восторга толпой мемельских немцев... К нам Гитлер приехал вместе с новым командующим сухопутными силами будущим фельдмаршалом Вальтером фон Браухичем и генералом Беккером, начальником управления вооружений вермахта. Заложив уши ватой, фюрер наблюдал за работой ракетного двигателя «А-3» и хранил бесстрастное молчание. Техническим гидом фюрера был, разумеется, Вернер фон Браун: он всегда умел поставить себя на самое видное место. Тогда впервые услышал Гитлер о будущей «Фау-2». Потом Гитлер обедал с нами. Ел этот вампир-вегетарианец, как всегда, овощи, запивая их своей любимой фахингенской минеральной водой. Его визит разочаровал нас: этот «гений» не понял, не оценил даже чисто военные возможности наших ракет. Но Браун был на седьмом небе: его слушал, ему пожал руку сам фюрер и рейхсканцлер! Браухич, Геринг стояли за нас горой, в сентябре тридцать девятого они включили ракетостроение в число первоочередных задач военной науки и техники, но весной следующего года Гитлер вычеркнул нас из этого списка. По секрету от него наш шеф генерал Вальтер Дорнбергер сколотил штат в четыре тысячи человек для работы в Пенемюнде. За спиной фюрера ракетчики строили грозное оружие, а вокруг, нашей работы кипела невидимая борьба честолюбивых и беспринципных карьеристов вроде Гиммлера и Гейдриха, Геринга и Дорнбергера, борьба за власть над ракетами. Наш шеф генерал Беккер, типичный холерик, не выдержал этой борьбы и, поссорившись с Гитлером, пустил себе пулю в лоб. Но все больше «золотых фазанов» начинало понимать военную выгоду ракет по сравнению с бомбардировщиками. Помню, Дорнбергер приводил нам такие убедительные цифры: во время «битвы за Британию» люфтваффе теряли в среднем один бомбардировщик после пяти-шести бомбежек Англии, то есть каждый бомбардировщик успевал сбросить от шести до восьми тонн бомб. Стоимость же бомбардировщика вместе с обученным экипажем определяется в 1 140 000 рейхсмарок. А ракета «Фау-2», несущая тонну взрывчатки, стоит в тридцать раз меньше — всего 38 000 рейхсмарок... Теперь, мой друг, я холодею при мысли, что я увлекался подобной абстрактной арифметикой, не видя за ней человеческого горя и крови, радовался тому, что 3 октября сорок второго мы запустили ракету на 192 километра!..»

9. ПОДПОЛЬНАЯ СВАДЬБА

В Пёнтеке, Шрёде, Пыздрах, даже в Трескау и самом Позене Османский-отец и Османский-сын, оба Юзефы, подходили на базарах, в кавярнях и просто на улице к знакомым и незнакомым полякам и даже фольксдойче, городским и сельским, и таинственным шепотом спрашивали:

— Пан ничего не слышал нового о том английском самолете?

— О каком английском самолете, прошу пана? — удивлялись поляки.

— Как о каком! Езус Мария! Да о том, что немцы сбили севернее Бреслау! С целой группой английских разведчиков-коммандосов!

— Не может быть!

— Як бога кохам! Только один из них, радист, и спасся, успел выпрыгнуть из горящего самолета и раскрыть парашют. Гестаповцы его всюду ищут, и у нас под Познанью — пшепрашем, под Позеном, тоже ищут, да не могут никак найти. Значит, пан ничего нового не слышал?

В распространении этого слуха приняли участие и разведчики из группы Домбровского. Во время ночных встреч с верными поляками они осведомлялись:

— Про того английского радиста-разведчика, что спасся со сбитого самолета под Бреслау, ничего не слыхать?

Активная «посевная» дала такие обильные всходы, что даже главные сеятели слухов были поражены. Не прошло и недели, как на тех же базарах и в тех же кавярнях за чашкой «кавы» или стаканом «хербаты» незнакомые люди спрашивали Османского-отца:

— Разве пан ничего не слышал об английском радисте-разведчике? Он спрыгнул с подбитого двухмоторного «Дугласа». Его подобрала одна польская семья — бедняга сломал себе ногу. В бреду он говорил по-английски и немного по-польски. Эта семья спрятала его и выходила, так он подарил им свой огромный шелковый парашют. В группе коммандосов, говорят, были и наши поляки из армии Андерса, из этих самых мест, да все разбились. Говорят, англичанин ищет связь с «аковцами», но не знает пароля. Пароль знал только командир, который тоже разбился. Уверяют, что он теперь перебрался сюда, под Позен. И тут его ищут по всей провинции Вартегау!..

— Так держать, пан Эугениуш! — сказал Евгению, довольно потирая руки, Констант. — Надо сделать так, чтобы не ты их искал, а они тебя искали.

Еще через неделю разведчики из группы Домбровского посеяли новый слух, на этот раз среди поляков со связями в Армии Крайовой:

— Английский радист-разведчик, капрал коммандосов, сбитый под Бреслау, присоединился к группе советских разведчиков, действующей под Познанью. Капрал живет с ними где-то в лесу и держит связь с Лондоном. Он надеется, что если кто-нибудь еще уцелел из его группы коммандосов, то его капрала можно будет отыскать по подпольным каналам.

— Но ведь этот слух дойдет не только до «аковцев», — все же беспокоился Констант, — но и до гестаповцев!..

Из Познани вскоре пришло донесение от одного из верных и деятельных поляков:

— Гестаповцы в познаньском штабе шефа СС и полиции СС — группенфюрера Райнефарта сначала переполошились, а теперь не придают никакого значения слухам об английском разведчике, хотя они арестовали нескольких поляков за распространение ложных слухов. Проверка показала, что никакого английского самолета под Бреслау в течение последних двух месяцев сбито не было. Установлено также, что в провинции Вартегау нет ни одной рации британской секретной службы, которая бы поддерживала связь с Лондоном. Зато функабвер и радиопеленгационная служба 6-го воздушного флота люфтваффе и РСХА имперской службы безопасности — неоднократно засекали работу трех-четырех радистов, явно советских по «почерку» и характеру их работы, которые постоянно меняют место выхода на связь на юго-востоке провинции.