Она была создана для меня

Моррис Джен

Облегчение в его глазах говорит мне все, что мне нужно знать. Он обнажил передо мной свое сердце, не зная, отвечу ли я ему тем же, но от этих слов у меня сердце забилось в груди. Как я могу не любить его?

Затем его рот снова оказывается на моем, и наш поцелуй обретает новую глубину, когда мы прижимаемся друг к другу и двигаемся вместе. На этот раз, когда я кончаю, он следует за мной, прижимая меня к себе так, словно никогда не захочет меня отпускать.

35

Кайл

Меня

разбудил стук моего сердца. Мне снилось, что я снова в суде, но вместо адвоката, которым я когда-то был, на скамье подсудимых оказался я, и меня допрашивал Рич, не меньше. Я не могла говорить. Буквально, мой рот не работал, как это бывает в снах. Самое смешное, что Рич пытался доказать мою невиновность, но я знала, что виновна, и когда мне сказали, что я могу идти, мои ноги не двигались. Рич уезжал без меня, а я застряла. Паника сжимала мою грудь, пробуждая меня в холодном поту.

Я рывком села в постели, нащупывая на себе одеяло в поисках… не знаю чего. Только когда я вижу гипсовые детали на потолке надо мной, мягкий оранжевый свет соседнего уличного фонаря, падающий через открытое окно, я вспоминаю, где нахожусь.

Не в суде. Не с Ричем. Я лежу на надувном матрасе в его доме в Бруклин-Хайтс, а рядом со мной крепко спит его дочь.

Я беру паузу, чтобы успокоиться, и делаю упражнения на глубокое дыхание, которые отточил за годы работы.

Вдох: раз, два, три, четыре. Задержи: раз, два, три, четыре. Выдох: раз, два, три, четыре. Задержи дыхание: раз, два, три, четыре. Повторяй. Это называется «бокс-дыхание».

Когда руки перестают дрожать, а сердце перестает биться о грудную клетку, я достаю телефон, чтобы проверить время. Пять утра. Слишком рано для Вайолет, чтобы вставать, но я знаю, что не смогу снова заснуть. Не после того, как меня разбудило то, что, я уверен, было началом панической атаки. Первого за последние годы.

Я осторожно поднимаюсь с матраса, стараясь не разбудить ее. Она переворачивается на спину и с тихим вздохом зарывается в подушку. Мое сердце вздыхает в ответ. Боже, я люблю эту женщину.

Я шагаю по полу, чувствуя внутри себя тревожную энергию, словно свернувшуюся змею, готовую к нападению. В ушах снова звенит, как это бывает, когда я испытываю стресс. Если я чему-то и научился, так это тому, что игнорирование этого чувства приведет к еще большим неприятностям.

Есть только один выход.

Я натягиваю шорты и майку, вставляю наушники и зашнуровываю ботинки. Когда я выхожу на улицу, утренний воздух прохладен, что типично для этого времени года. Может, это и предрассветная погода, но жара прилипает к городским улицам, создавая ощущение удушья независимо от времени суток. Мне приходит в голову, что, как бы я ни хотел остаться в городе с Вайолет, я все же предпочел бы проводить лето на озере. Может быть, мы могли бы найти способ иметь и то, и другое.

Эта мысль рождается у меня в голове, когда я сворачиваю на улицу Крэнберри, направляясь в Колумбия-Хайтс. Я уже

чувствую себя лучше, просто от того, что двигаюсь. На самом деле я почти забыл о том, что меня разбудило. Сон, из которого стало ясно, какой я ужасный друг. Знакомое чувство паники, когда мое тело пыталось предупредить меня, что что-то не так.

Я пересекаю Коламбия-Хайтс и прихожу к зоне отдыха на Фруктовой улице, примыкающей к Променаду. По небу тянутся первые пальцы рассвета, а на другом берегу Восточной реки колышется Манхэттен. Я опускаюсь на одну из скамеек в парке, любуясь видом, пока мое дыхание успокаивается.

Я не могу забыть сон. Я не могу игнорировать послание моего тела. Как бы мне этого ни хотелось, я знаю, что не могу продолжать жить так.

Мы с Вайолет вернулись из хижины полторы недели назад, и ничего не изменилось. После того как мы оба признались, что влюбились друг в друга, ничего не изменилось. Невозможно было покончить с этим, несмотря на то что нам обоим было неудобно врать Ричу. Вместо этого мы избегали каждой его просьбы встретиться, с головой погружаясь в работу над домом.

И вот теперь она завершена. Бригада закончила вчера, а сегодня Рич и Диана заедут посмотреть на конечный продукт. После этого… честно говоря, я не знаю, что будет дальше. Мы с Вайолет не обсуждали идею остаться в городе и работать вместе, быть вместе. Я знаю, что мы оба хотим этого, и знаю, что есть только один способ сделать так, чтобы это произошло. Мне нужно либо собраться с духом и рассказать Ричу, либо отпустить ее, но рассказать ему — значит потерять его. Мне придется выбирать между моим лучшим другом и женщиной, в которую я влюбился.

Кроме того, это может повлиять и на отношения Вай с Ричем. Я не могу смириться с мыслью, что из-за этого они могут рассориться. Я никогда не прощу себя.

Образы из моего сна снова промелькнули передо мной, и я поморщился, потирая затылок. Я испытывал чувства к Вайолет с тех пор, как мы познакомились, и сейчас у меня не больше ответов, чем тогда. А если и есть, то в миллион раз хуже.

Я бросаю взгляд на реку, и сердце мое тяжелеет, когда солнце медленно окрашивает небо в нежно-золотистый цвет. Я никогда не думал, что влюблюсь в Вайолет, и уж точно не думал, что снова влюблюсь в этот город. И все же я здесь. Оказывается, возвращение в Нью-Йорк ради этого проекта было именно тем, что мне было нужно.

Я со вздохом проверяю время. Уже шесть, пора возвращаться в дом. Нам с Вайолет нужно серьезно поговорить до приезда Рича, и ужас наваливается на меня, пока я вполсилы пробираюсь по Высотам. Я не знаю, каков будет исход этого разговора, но в любом случае это будет означать потерю того, кого я люблю.

Из окон кофейни «У Джо» льется теплый свет, и я уже собираюсь зайти внутрь, когда вижу, что табличка «Закрыто» все еще висит на двери. Нахмурившись, я поворачиваюсь, чтобы уйти, но тут замечаю, что брюнетка-бариста — Дейзи — машет мне через окно. Она подходит к двери и отпирает ее.