Она - Эмилия

Ирис

— Думаю, Лирион, они не отстанут. Им что- то нужно от меня.

— Вы можете взять с собой меня, Госпожа.

— Думаю, в этом нет необходимости. Через два часа уже буду здесь. Не скучай тут без меня. Пообедай и отдохни.

Я не удержалась и улыбнулась ему.

Лирион улыбнулся мне лишь уголками губ, но его глаза меня пугали. Казалось, что внутри них пляшут маленькие, с иголочку, огоньки…Да и улыбка у него была нехорошей, словно уголки его губ развели в разные стороны механические тяги. Неискренняя улыбка..

Наступило тягостное молчание. Мне нечего

было сказать, все слова куда-то испарились, как воздух из проколотого воздушного шарика. Надо было идти, а уходить не хотелось. Всё как- то неправильно…. Какое-то странное чувство удерживало меня на месте. Я словно ждала чего-то… Но тут-же отвесила себе мысленного пинка. Что-то я совсем расклеилась!

Особого страха не было. Может, все обойдётся и я, как всегда, накручиваю себя?

29

Две Аны терпеливо ждали меня в своём флайере. Когда я села в кабину, они нацепили дежурные улыбки.

Пока мы летели, аны не проронили ни слова, только изредка поглядывали на меня искоса, также дежурно улыбаясь. Флайер был просторным, в кабине даже был небольшой столик с напитками. Я же сидела и думала про себя, насколько сильно лишилась остатков здравомыслия, позволяя им везти меня неизвестно куда.

Чем, казалось, ближе мы подлетали, тем сильнее эта тревога охватывала меня. Город сверху был похож на большую улитку. Улицы располагались по типу спирали. Дома здесь были сплошь фешенебельные, с закрытыми внутренними двориками и верандами, флайер-парковками, стеклянными мансардами на верхних этажах. Флайеры на парковках все до одного, видимо, лучших комплектаций, сверкающие чистотой и роскошью.

Только сейчас поняла, что легко одета… Я зябко повела плечами под тонким платьем и обхватила себя руками. Мы остановилась перед зданием настолько сверкающим и ярким, будто из полированной стали. Аны прошли вперёд и приложили руки к панели входа. Двери отъехали, а за ними я увидела тусклый коридор, похожий на коридоры в лаборатории..

— Ана, нас ожидают. Не волнуйтесь. Здесь вы в полной безопасности.

Я как-то с сомнением приняла их уверения, но отступать было поздно. Глубоко вздохнув, вошла в коридор, остановилась за пару шагов от дверей и попыталась унять дрожь в руках, сжимая ладони в кулаки.

Аны провели меня в небольшое, светлое помещение, где за столом сидела немолодая женщина. На вид ей было лет пятдесят, черты лица мягкие, но от них веяло таким холодом, что я невольно поёжилась.

— Ана Лия! Как давно мы ждали вас! Сядьте, я хочу задать вам пару вопросов.

Я чувствовала злобу и неприкрытую ненависть в её тоне… мне становилось страшно…

— Будьте так добры, помогите нам, насколько это в ваших силах…. Быть может, мы посмотрим сквозь пальцы на несогласованные с Советом перемещения приобретённых вами энийцев… Ведь вы же понимаете, что нам нужно?

Я не знала что сказать….

— Полно, ана, вам нечего бояться, — сказала женщина, посмеиваясь.

— Не хотите ли вы назвать координаты вашей базы на Протоне, она так надёжно вами скрыта…..?

— Я

ничем не помогу вам, — сказала я наконец, собираясь духом— по той причине, что ничего не помню, память потеряла, ведь вы знаете об этом!

— Тогда всегда можно уговорить вас, понимаете? — гнев и ярость были слышны в ее словах.

— Послушайте, ана, это приведет вас только к новым осложнениям. Можете спокойно сказать нам координаты и улететь сейчас. Мы вас не держим… — теперь она визгливо вскрикнула и поднялась, как бы собираясь подойти ко мне. От страха я настолько крепко сжала кулаки, что мои пальцы судорожно сплелись и кисти рук побелели.

— Мы, — говорила она теперь елейным голосом, — чаще всего ошибаемся в тех, к кому относимся с наибольшим доверием… Вы отправляли рабов прямо у нас под носом, щедро закупаясь на Мадрасе, а вольные приобретали здесь, для перевозки на Протон. Я не желала бы обвинять молодую ану в измене, вы очень молоды и надеюсь, весьма умны, чтобы начать сотрудничать с нами. В свою очередь, мы не выдвинем какие-либо обвинения в ваш адрес и мирно разойдемся, без всякого сомнения, на наших условиях — добавила она — Но это я сообщаю вам только по секрету..

30

Какая-то часть меня торжествовала. Все по заслугам. Даже рабовладелицы, оказывается, могут иметь проблемы и чего-то бояться на этой планете. Но другая моя часть, чувства, которые я так глубоко прячу и забываю, что способен чувствовать, жалели новую госпожу. Она другая, это абсолютно, она отличная от них, бесчувственных ан. Другая… И ведь странная у меня на неё реакция, но ведь понятно, что такое, как у неё обращение к рабам на этой планете было мне незнакомо.

Проводив взглядом флайер, открыл окно галограммы. Так и есть, гражданка Мадраса. Информации о ней нет. А теперь, думаем так, Ана Лия Миран, гражданка Мадраса и интересна службе безопасности? Бред! Почему полетела с ними?

Свидетельство о собственности зарегистрировано и имеет значение только на двух территориях союза: Мадрасе и Арриме. Обе территории жёсткого матриархата и рабства. Это тупик. Зачем говорила, что не может жить на планете, регистрируя меня сразу на двух? Её слова так непонятны и нелогичны, также как и её забота обо мне. И в чем же причина столь странного её поведения? Потеря памяти ли?

Я потер виски — головная боль, мучавшая меня уже вторые сутки, не проходила. И это было не просто так. Вторые сутки происходит неведомо что, голову покалывает неведомыми иглами и жутко чешутся энны…

Энны… Здесь верят в то, что они продлевают жизнь и молодость. Каждая ана готова выложить кругленькую сумму за концентрат" ветви энийца". Последнее удаление я пережил очень тяжело. Сознание того, что я теперь стерилен и не смогу никогда обрести семью привело меня к жуткому отчаянию и потере жажды жизни.

Я не живу, а существую, по большей части каким — то чудом. Хотя и в чудеса я здесь давно уже перестал верить…Тяжелые мысли об отце и собственной участи отгоняли мой редкий сон. Пряная и острая пища вызывала отвращение, расстраивала здоровье.