Она (не) твоя
Шрифт:
– Можешь не извиняться. Если тебе в тот момент так было нужно, то я не против подыграть.
А потом спросил:
– Так ты вообще не собираешься рассказывать ему о ребенке?
И на этот вопрос я до сих пор не знала однозначного ответа.
С одной стороны, Артем должен знать, что станет отцом. А с другой…
А ему самому это надо? У него вскоре родится ребенок, там будет полноценная семья. Может, и не следует ничего говорить?
Не знаю… Пока что не знаю…
Родить для себя и стать счастливой мамой или все же сообщить ему? И тогда всякий раз
Ох… Пока что мне слишком тяжело принять решение.
Но как бы там ни было, слава богу, есть возможность и без его помощи поставить ребенка на ноги. Если что, никогда не поздно обратиться за помощью к отцу.
Которого я не так давно отчитала как непослушного подростка.
«Алис, ну я ж старался как лучше для вас обоих. Ну, негоже матери одной ребенка воспитывать, он должен расти в полной семье, - оправдывался тогда он.
– Вы ж так мечтали о детях, а тут - на тебе - как только забеременела, вдруг решила подать на развод».
А когда я рассказала папе всю правду, он не находил себе места от злости. Артем тут же из идеального зятя превратился в сукиного сына, который будет кусать локти, когда поймет на кого променял его дочь.
– Вот блин… - заглянув в кухонный шкафчик, я схватилась за голову и поторопилась набрать Кирилла.
– Слушай, я только опомнилась, что не написала в списке продуктов ванильный сахар. Захвати, пожалуйста. И да, еще не забудь привезти коробки для пирожных, это очень важно.
Кирилл сказал «добро», и скинул вызов.
Я приступила к работе чуть больше недели назад, когда поняла, что без отвращения могу переносить вид и запах еды.
Сейчас мой малыш остро реагирует лишь на запах жареного и копченого, а все остальное ему потихоньку начинает нравится. Что меня очень радовало. Иначе думала, что так и не приступлю к готовке.
Я безумно скучала по украшению пирожных и тортиков. Это всегда отвлекало меня от дурных мыслей, и даже успокаивали что ли.
В прошлый поход к гинекологу мне поставили точный срок - девять недель. И, слава богу, беременность протекала нормально.
Даже не смотря на то, что поводов для расстройств было более чем достаточно.
Как ни крути, но я не могла не думать об Артеме. Четыре года не вырвешь из сердца так просто. Воспоминания о нашем счастливом времени в какие-то моменты буквально начинали сводить с ума, я готова была лезть на стены от душевной боли, выть волком.
Мы ни разу не говорили с ним за этот месяц. Судя по фотографиям его сослуживцев в соцсетях, они все это время были на Кавказе. А вот у Артема с момента нашей последней встречи не было ни одной новой публикации. Зато Маша продолжала выставлять посты со стихами о беременности.
Как бы я не старалась обходить стороной ее соцсети, любопытство упорно толкало меня на ее страницы.
Порой
Давилась слезами, кусала до крови губу, изматывала себя грустными мыслями о том, как он бегал к ней, пока я ждала его дома.
И так продолжалось до тех пор, пока я наконец-то не приступила к работе.
Вот и сейчас, вместо того чтобы следить за его любовницей, или пытаться привыкнуть к статусу «разведена», я стояла на кухне, завязывала фартук и обдумывала меню для кафе на завтра.
Раздался звонок в домофон.
– Кирилл, дерни сильнее, там что-то дверь заклинивает, - сказала я в трубку.
Обычно я забирала у него пакет с продуктами внизу. Но сегодня утром написала ему огромный список, и он сам предложил занести все прямо в квартиру.
В дверь постучали, я поторопилась открыть, а когда открыла, кажется, утратила дар речи…
– Саша?
Глава 18. Тут как тут
— Ну, ей богу, Алис, — рассмеялся Зверев. — Как будто говорящего пони увидела, а не старого друга.
С барственным видом шагнул в квартиру и обвел взглядом прихожую.
— Смотрю, тут все без изменений. Прям как в старые добрые времена.
Даже слова не сказал, что я, открывая домофон, назвала его Кириллом. А может, не расслышал?
— Я к тебе по важному делу, — объявил Саша, и тут в его руке запиликал брелок, а во дворе заорала сигнализация.
— Черт! Да что это с ней сегодня? — выругался он. — Я вернусь через пару минут.
И выбежал за дверь.
«Интересно, по какому важному делу его сюда принесло? — подумалось мне. — Смотри-ка, и адрес даже помнит. Хотя, чему тут удивляться. Сколько раз бывал здесь раньше».
Саша тоже наш — Королевский. Я познакомилась с ним, когда он стал встречаться с моей одногруппницей и по совместительству подругой Полей.
Нам с ней было по девятнадцать, мы учились на третьем курсе, а он заканчивал финансово-экономическую академию.
Любовь у них была-а-а — всем на зависть! Жаль, что продлилась совсем недолго. Стоило только Сашке поступить в столичный институт за вторым высшим, и Полька тут же нашла ему замену.
Помню, как Сашка убивался по ней тогда, любил безумно. Каждый день мотался в Королев, обивал порог ее квартиры, ночевал под дверью.
Упертый он. Бегал за ней больше года.
И ко мне часто приезжал с просьбой поговорить с подругой.
«Саш, свахи и даже высшие силы тут не помогут», — отвечала я ему.
Успокоился только, едва не загремев в тюрьму за то, что избил Полинкиного ухажера.
После этого пропал из виду.
Я лишь слышала от знакомых, что он был на хорошему счету в столичном институте, уверенно шел на красный диплом. И только через три года увидела его снова.
И не сразу узнала.
Однажды мы с Ваней ужинали в нашей местной кафешке, мило болтали о чем-то своем, как вдруг на мое плечо легла тяжеленная рука с золотым перстнем на мизинце.