Она принадлежит мне
Шрифт:
Айзек направился к близлежащей реке, кишащей всевозможной рыбой. По дороге он собирал мелкие, едва созревшие ягоды. Ему нравилось, как солнце усердно пыталось пробиться сквозь листву, как щебетали птицы и то, как прохладный и свежий воздух ощущался на его коже.
Он стоял на берегу реки, пристально глядя в воду и осматривая поверхность в поисках каких-либо признаков движения, любой ряби, которая могла бы указывать на скользящую под гладью рыбу. Мужчина был опытным рыбаком, потратившим бесчисленное множество часов на совершенствование своего навыка.
Некоторое время он терпеливо сгорбившись стоял, выжидая удобного момента, пока рыба не подплыла достаточно близко, но вскоре это случилось, и мужчина поймал даже несколько штук.
После долгих часов рыбалки мужчина устал и проголодался. Он решил сесть в тени дерева и ненадолго отдохнуть. Посмотрев на небо, мужчина заметил, что начинает темнеть. Часы показывали почти пять вечера, и ему стоило бы возвращаться домой.
По дороге домой он увидел странную фигуру, лежащую на траве. Решив, что это может быть раненое животное, он поспешил на помощь. Лишь подойдя ближе, Айзек стал различать на фоне грязи и веток женские человеческие очертания. Её кожа была бледной и шелковистой, без пятен или шрамов, за исключением некоторых маленьких участков, покрытых небольшими царапинами от веток. Несмотря на всё, её лицо выглядело невероятно красивым.
Пухлые губы девушки имели поразительный малиновый оттенок, а длинные и густые ресницы слегка подрагивали. Её длинная шея выглядывала из-за растрепанной гривы волос. Одежда девушки изодралась от долгого ношения. На ней было надето тонкое длинное ночное платье, подол которой задрался до колен, а ноги были босыми и покрытыми грязью, что указывало на то, что она бродила по чаще уже некоторое время. Её коленки были покрыты багровыми синяками, которые намекали на возможное падение. Она была похожа на ангела, спящего в лесу, но отпавшего от благодати, а не самого неба.
Она словно произведение искусства, потерянное в лесу.
Айзек не мог понять была ли она без сознания или просто спала, поэтому он проверил её пульс. Она была жива. Мужчина сразу взял девушку на руки, которая ощущалась на удивление очень легкой в его руках. Он быстро побежал домой дабы оказать помощь.
Он метался в поисках чего-нибудь, что могло помочь потерявшей сознание бедняжке и пытался не поддаваться панике. Айзек схватил подушку и бросился обратно к ней, осторожно уложив её на диван и приподняв её голову. Мужчина метнулся на кухню, схватил стакан воды, несколько полотенец и снова вернулся.
Опустившись рядом с ней на колени, мужчина заметил её прерывистое дыхание и запаниковал ещё больше. Он быстро поднял её ноги и положил их на подлокотник дивана, надеясь улучшить кровообращение. Схватив с ближайшей полки флакон нашатырного спирта, Айзек помахал им у нее перед носом. Она закашлялась, отплевалась, и мужчина испустил тихий вздох облегчения.
Он завернул её в теплое одеяло и протянул кружку горячего чая, пытаясь успокоить свои бешено скачущие мысли. Когда она начала шевелиться, то попыталась что-то сказать, но не успев и пробормотать несколько слов, еe прервал обеспокоенный и ласковый голос:
— Ты ещё очень слаба. Приходи в себя, поговорить ещё успеем.
Осмотрев её повнимательнее, Айзек заметил засохшую кровь у неё на затылке — явный признак серьезной травмы.
Хоть и в первый день она ещё была в сознании, её состояние резко ухудшилось, и в конце концов она впала в кому. Целых шесть недель подряд Айзек был рядом с ней, ни на секунду не оставляя её одну. Он наблюдал, как медленно вздымалась еe грудь, и молился, чтобы она очнулась. Ему была невыносима мысль о потере этого нежного и загадочного существа, на которое он наткнулся в лесу. Красота, которая когда-то украшала её лицо, теперь казалась хрупкой и уязвимой, как фарфоровая кукла, которая в любой момент может разбиться вдребезги.
Она стала приходить в себя. Айзек прислушался к её нуждам, нежно промывая её раны и поддерживая её покой, часто помогал менять одежду, давал теплые грелки, и горячие напитки вместе с лекарствами. И даже кормил её он хорошо: свежая рыба, овощи и фрукты. Девушка стала меняться на глазах. Её кожа стала румяней, а мешки под глазами слегка осветлились. Вскоре стало ясно, что она частично потеряла память — что было ожидаемо в её состоянии.
***
— Привет. — тихо произнесла девушка слабым хриплым голосом.
Айзек обернулся посмотреть на неё, его лицо озарилось нежной улыбкой. Он не мог не почувствовать облегчения от того, что она наконец проснулась.
— Извини, я кажется тебя разбудил. Как ты? Голова болит? — спросил он, кидая дрова в камин.
Девушка попыталась сесть, но поморщилась от боли, схватившись за голову. Айзек быстро подошел к ней и осторожно помог сесть, подложив подушку ей под спину для поддержки.
— Полегче, не торопись, — сказал он, предлагая ей стакан воды.
Она сделала несколько глотков и оглядела комнату, оценивая обстановку.
— Мне намного лучше, спасибо.
Мужчина оставил свои дела и сел на краю дивана. Он выглядел уставшим, суточное ухаживание за девушкой порядком утомили его.
— Ты помнишь как тебя зовут?
— М-меня зовут Кристал.
— Приятно познакомиться, Кристал. Я Айзек. — мужчина улыбнулся девушке.
Что-то в лице мужчине было до боли знакомое для неe, из-за чего та округлила глаза и нахмурилась в тщетных попытках что-либо вспомнить. Странное чувство вроде дежавю заставляло её волосы вставать дыбом. Она не могла точно определить что именно, но что-то в лице этого человека, в его голосе и окружающем лесу показалось ей чересчур знакомым.
И хоть ей было не по себе, его блондинистые локоны, мило выбившиеся из неряшливого пучка, полные заботой голубые глаза, искренняя улыбка и аккуратные прикосновения ловко навязывали чувство безопасности.
Сложно было не доверять человеку с такой красивой внешностью. И хотя она была благодарна ему за то, как он за ней ухаживал, в душе ключом бил необъяснимый страх, появившийся с первых секунд как её глаза встретили его.
Живя в детдоме Кристал потеряла чувство наивности, её самым первым уроком было то, что тебя могут предать даже самые близкие тебе люди. Но в данной ситуации нельзя было сделать ничего, ей оставалось лишь идти наперекор своим выработанным принципам и рефлнксам.