Она ушла, не попрощавшись
Шрифт:
Мельников приступил к процедуре осмотра.
— Скажите, гражданин Ольшанский, это ваши вещи?
— Нет, не мои! У меня с собой не было багажа.
— Так и запишем. Подозреваемый в дорожном чемодане и спортивной сумке признать свой багаж отказался. Идем дальше.
Из-за протокола процедура обыска затянулась. Мельников осмотрел сумку, тщательно перетрясая каждую вещь. Прощупал все швы. Ничего не обнаружив, перешел к чемодану. Опять начал перетрясать вещи, прощупывать швы, простукивать дно и бока чемодана. Драгоценностей в чемодане не было. Тогда Мельников приступил к личному
Мне тоже было не по себе. Вон какую кашу заварила, и все напрасно! Как теперь вину Ольшанского доказывать? Да и задержать его мы не сможем. Основания какие? Правда, есть санкция, но каким путем Мельников ее получил? Неизвестно. Не желая признавать поражение, Андрюха принялся осматривать вещи по второму кругу.
— Все, начальник, отпускай меня. Сам видишь, ничего у тебя на меня нет. Давай, заканчивай балаган. Разойдемся полюбовно. Я даже жалобу на тебя катать не стану, — предложил Ольшанский.
Нет, не может быть, чтобы я ошибалась. Драгоценности у Влада, им больше просто негде быть! Я потянула к себе чемодан. Он был новенький, добротный. Кожаный, с выдвижной ручкой и широкой металлической вставкой на крышке. Я пощупала дно, провела руками по обивке. Взяла за ручку и встряхнула. В глубине чемодана что-то глухо звякнуло.
— Эй, а ты куда лезешь? Гражданин начальник, кто из вас обыск производит? Ты или баба твоя? — возмутился Ольшанский.
Я заметила, как забегали его глаза. Ага, значит, я все же права! Не обращая внимания на его возмущение, я снова придвинула к себе чемодан и принялась изучать его более тщательно. Потом потребовала, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Дайте нож!
Дежурный вопросительно взглянул на Мельникова. Тот утвердительно кивнул. Дежурный поспешно вышел и через минуту вернулся, неся перочинный нож. Я вытащила лезвие и осторожно поддела металлическую вставку. Под ней оказалось небольшое углубление. Мучиться, откручивая пластину, я не стала. Просто вырезала ее из кожи. Взглядам всех присутствующих открылась впечатляющая картина. К внутренней стороне пластины обычным монтажным скотчем был приклеен черный замшевый мешочек. Я оторвала скотч и высыпала содержимое мешочка на стол. Сомнений не было, на столе лежали драгоценности Элеоноры.
— Это не мое! Я не признавал этого проклятого чемодана. У меня не было багажа! — начал выкрикивать Ольшанский.
Но его уже никто не слушал. Задержанного увели. Я взяла Мельникова под локоть и вывела в коридор.
— Да, Мельников, поразил ты меня. Не думала, что ты такой расторопный. Скажи на милость, как тебе удалось убедить Элеонору написать заявление, и когда ты успел получить санкцию на задержание? — задала я вопрос, который не давал мне покоя.
Приятель отвел глаза в сторону и пробурчал что-то невнятное.
— Чего ты мямлишь? Говори, когда ты все успел?
— Понимаешь,
— Чего исправишь?
У меня появились смутные подозрения насчет законности действий Андрюхи, и я прошептала:
— Ты что, подделал бумаги? Ты предъявил Ольшанскому липовые документы?
— Между прочим, у него у самого документы такие же, — тоже шепотом ответил Андрюха. — Я просто действовал его же методами.
— Ну ты даешь! — восхищенно произнесла я. — Никогда бы не подумала, что ты на такое способен.
— С тобой свяжешься, еще и не такому научишься, — буркнул Мельников и скрылся в кабинете.
Неделю спустя я сидела в доме Крутцовых. Просторная гостиная вместила в себя всех желающих. Как представляла себе когда-то Элеонора, я собрала всех героев в одной комнате и собиралась рассказать, как все на самом деле было.
Ленка Зубова, на правах главной героини рассказа, восседала с важным видом в центре комнаты. Она на время сложила с себя полномочия домработницы и теперь наслаждалась вниманием присутствующих. Как ни фантастично это звучит, но обязанности по обслуживанию гостей взяла на себя Элеонора. С подносом в руках она обходила присутствующих, предлагая им напитки.
Брат Элеоноры, Леха, полулежал в специально для него приобретенном кресле. Большую часть бинтов с него уже сняли. Синяки на лице зажили. Обе ноги и правая рука были еще в гипсе. Зато левая работала великолепно!
Чуть поодаль от Лехи расположилась массажистка Ольга Игнатова. Ольга долго отказывалась приходить, утверждая, что ее любопытство не требует внесения пояснений в недавнюю историю с празднованием ненастоящего дня рождения Татьяны Ивановой и внезапным бегством гостей. Но я просто не могла вынести мысли, что эта замечательная женщина так и не узнает истинной причины моего визита.
А вот бывшая жена Анатолия, Валентина, пришла сама. И Игнашу с собой притащила. До нее дошли новости о произошедшем в доме Крутцовых ограблении, и она помчалась выяснять подробности. То, что она пришла именно сегодня, было случайным стечением обстоятельств, но выпроводить ее не было никакой возможности.
Иван Кротов расположился около двери в гостевой туалет на табурете, который принес с собой. Ради такого случая он надел свой парадный костюм и белую рубашку, но все равно чувствовал себя неловко среди великолепия Элеонориного интерьера.
Даже Андрюха Мельников пришел. Его, кстати, позвала сама хозяйка. После героических событий, связанных с поимкой Ольшанского, Мельников стал новым кумиром Элеоноры. Неприкрытое обожание со стороны хозяйки смущало Андрюху. Меня же это смешило.
В комнате недоставало лишь секретарши Крутцова Юлии Денисовой да самого Анатолия. Но у них, увы, образовалась срочная служебная командировка, и присутствовать на общем собрании они не смогли. Радовало это Элеонору или огорчало, сказать трудно, но лично я считала, что так гораздо лучше. Не придется испытывать дополнительную неловкость, слегка приукрашивая действительность.