Они написали убийство
Шрифт:
Лариса вспомнила свои отношения с Котовым, с которым было прожито более десяти лет, и подумала, что бы почувствовала, если б узнала, что его безумно любит какая-нибудь женщина и хочет быть с ним.
«Господи! — взмолилась Лариса. — Да хоть бы оно так и было, я бы, возможно, только успокоилась!»
И тут, как черт, которого только помяни, появился Евгений собственной персоной. Такого эффектного появления Лариса не помнила давно.
После звонка в дверь на экране домофона возникла встрепанная физиономия Николая Ястребова, президента банка «Двадцать
Лариса, предчувствуя недоброе, спустилась вниз. Открыв дверь, она увидела, как еле стоящий на ногах Ястребов с трудом поддерживает Евгения, который, пьяно покачиваясь, машет каким-то предметом, зажатым в руке. При ближайшем рассмотрении оказалось, что этим предметом является его собственный башмак, густо перемазанный жуткой грязью, которой, как Лариса твердо знала, не было в радиусе пяти километров от их дома.
Завидев свою благоверную, Котов оттолкнул Ястребова и попытался было продвинуться к Ларисе, но оказалось, что это движение для него чревато самыми плачевными последствиями. Евгения неотвратимо качнуло в сторону, и он красочно вписался в стену, оглашая воздух проклятиями, девяносто процентов которых составляла матерная брань.
— Эт-то что такое? — наконец выдавила из себя Лариса.
— Это я! — радостно провозгласил Котов. — Кгр-ммм…
Его красноречивую тираду увенчало басовитое икание, от которого содрогнулись стены подъезда.
— Боже мой! — только и смогла выговорить Лариса. — Боже мой! Ты же совершенно пьян!
— Кто? — искренне изумился Котов и, чтобы снять с себя нелепые подозрения, дыхнул на нее.
Он, конечно же, сжевал целую кучу жевательной резинки «Орбит» тройной свежести, но то ли «Орбит» был не очень свежим, то ли Котов до этого принял слишком много, но Лариса чуть не упала.
— Быстро в дом! — простонала она, едва ли не пинками подталкивая Котова к двери, и повернулась к Ястребову: — Спасибо, Николай, — бросила она ему.
— Д-да не за что, — запинаясь, ответил молодой человек.
— Как же ты машину поведешь в таком состоянии? — спросила Лариса. — Ничего, я же сюда нормально доехал, — как-то неуверенно произнес Николай.
Лариса бросила взгляд на его машину, заметила слегка смятый бампер и усомнилась в словах Ястребова. Но возиться с ним ей было некогда, да и неохота, поэтому она еще раз наскоро поблагодарила Николая и поспешила в дом, где впереди по ступенькам с огромным трудом полз на второй этаж Котов.
Наконец он с огромным трудом достиг кухни и повалился на диван перед камином.
— Ну и?.. — выдохнул он из себя.
— Это я бы должна спросить «ну и»! — с возмущением воскликнула Лариса, разглядев, что белая сорочка Евгения в верхней ее части измазана губной помадой, причем разного оттенка.
— Н-нет. Это я тебя спрашиваю: «Ну и что у нас тут?».
И, не дождавшись ответа на этот абсолютно глупейший вопрос, заснул. Проснулся он, тем не менее, довольно скоро — через полчаса. Пройдя в спальню, он включил свет и откинул одеяло, под которым уже удобно устроилась начинавшая засыпать Лариса.
— Нет, я хочу тебя все же спросить! — громко заявил о себе Котов.
— Что? — устало спросила Лариса. — О чем?
— О том, например, где ты сегодня была, что делала… Расскажи об этом… Мужу своему законному.
Котов присел рядом с Ларисой и вплотную придвинулся к ней, давая тем самым ей возможность в мельчайших подробностях разглядеть мазки губной помады на его рубашке. И тут она не выдержала.
— Да ты что, совсем, что ли, охренел? — привстала она на кровати и схватила Котова за грудки. — Ты посмотри, на кого похож! Очки хоть темные надень, а то ведь в глаза твои бесстыжие смотреть противно! Пьянь!
— Это еще почему? — искренне удивился Котов.
— Да потому что ты выглядишь как клоун на арене цирка для алкоголиков и импотентов, — заявила Лариса.
— Чего? — взвился Котов. — Что за намеки?
— А ты помнишь последний день, когда бы ты явился домой не подшофе и был готовым к исполнению супружеского долга?
— Да я и сейчас готов! — с заносчивостью, сделавшей бы честь любому отставному вояке, заявил Евгений.
— Извините, сегодня неприемный день! — съязвила Лариса и, поднявшись с кровати, пошла к выходу из комнаты.
— Ты куда?
— В другую комнату. А ты бы переодел рубашечку-то… Вернее, сразу бы выкинул, мне ее стыдно даже в стирку отдавать.
Евгений тут обратил-таки внимание на свою рубашку и придирчиво рассмотрел ее.
— Ну и что! В троллейбусе случайно дотронулся! — мужественно соврал он.
Лариса не выдержала и расхохоталась. Дело было в том, что Котов последний раз пользовался услугами общественного транспорта, по всей видимости, лет эдак пять назад, предпочитая передвигаться в собственном джипе.
Она ночевала в ту ночь в комнате для гостей. А утром, выйдя на кухню и обнаружив там всклокоченного Евгения, который трясущимися руками вскрывал банку пива «Гиннесс», твердо заявила:
— С сегодняшнего дня ввожу новые правила. Если еще раз явишься в пьяном виде — не пущу.
Котов попытался было что-то возразить, но, видимо, его мучило похмелье, поэтому он только устало махнул рукой и сделал большой глоток из спасительной банки.
Но слова Ларисы так или иначе подействовали — следующим вечером Котов явился трезвым, а на следующее утро оставил записку, в которой сообщал, что домой ночевать не придет по причине «большой занятости на работе».
И именно в тот день, ближе к вечеру, когда появления Котова дома не ожидалось, Ларисе позвонил Василий Державин. После ничего не значащих ритуальных фраз он вдруг сказал:
— А ты знаешь, мне пришло еще одно письмо.
— С угрозами? — насторожилась Лариса.
— Да, в адрес жены. Еще более злобное, чем предыдущее. Я даже не знаю, что делать. Татьяна только сегодня утром вернулась из Греции, она ничего не знает об этом. А если события будут развиваться в таком духе, она может случайно наткнуться на письма, а может быть, даже и… Ну, словом, угрозы могут не быть пустыми.