Они не люди. Книга третья
Шрифт:
– Говори, что нужно делать, – без лишних предисловий перешел к делу Аверин. – Каким образом попасть в коридор?
– Раньше считалось, что в коридор может войти только див, но не человек. Аркадий Филиппович придумал технологию, – сказал Анонимус, – я крепко держал его, а он открывал коридор. Меня тут же затягивало в проход. Так мы оба попадали в Пустошь. В Пустоши я сразу отпускал хозяина, и он очень быстро, пока выход не закрылся, прочерчивал его своей кровью. Кровь удерживает проход минуты две. Потом рисунок необходимо обновлять.
–
– Главное – теплая одежда. В Пустоши низкие температуры, по замерам его сиятельства один раз было минус 45 по Цельсию, а второй – минус 56.
– Значит, температура меняется, – заметил Аверин и добавил: – Что еще?
– Связь. Она должна быть очень сильной, поэтому каждый раз перед переходом Аркадий Филиппович давал мне много своей крови. И в Пустоши я должен постоянно получать небольшую дозу крови, иначе и связь, и мое материальное тело очень быстро разрушатся. Его сиятельство использовал восковые капсулы. В Пустоши достать живую кровь возможности нет.
– Я понял, надо сделать капсулы.
Зачарованные капсулы с кровью обычно служили для того, чтобы быстро подлечить дива во время боя или сразу после него, нарисовать какой-нибудь знак, когда колдун ограничен по времени или рядом находится див, способный напасть, если в спешке порезать себя сильнее, чем нужно. Каждый колдун сам изготовлял их, рассчитывая дозу крови, которую они вмещали. Ошибешься с дозой – потеряешь контроль над дивом.
В современном мире восковые капсулы заменили на желатиновые. И их можно было купить в любой лавке для колдунов. Чтобы кровь хранилась дольше, капсулы зачаровывали чародеи.
Наверняка у Любавы есть формы, и она поможет их подготовить.
– А как вы выходили обратно? – спросил Аверин.
– Его сиятельство снова обновлял выход кровью и уходил через него. Потом, уже снаружи, призывал меня.
– Призывал? Была нужна жертва? Или она нужна, только если материальное тело дива полностью разрушено?
– Да, я возвращался в том же теле. Поэтому мы обходились курицей, чтобы я чувствовал направление. И мог утолить голод. После Пустоши он очень силен и туманит разум. И, хозяин, вам надо знать, когда вы встретите Кузю. Ваша связь с ним разрушена. Он вас пока помнит и чувствует, но контролировать его вы не сможете. Голод может заставить его напасть.
– Что же, звучит не очень сложно, – Аверин постарался изобразить уверенную улыбку. Но Анонимус смотрел на него серьезно и встревожено.
– Вы в очень плохой форме, – наконец сказал он.
– Да… – вздохнул Аверин, – вот что. Мы с тобой оба отлично знаем, что я идиот. Поэтому предлагаю больше это не обсуждать. Ты сам говорил, как быстро разрушается связь в Пустоши. И мы понятия не имеем, почему Кузя до сих пор смог сохранить какое-то ее подобие. Этого ведь нет в записях отца?
– Нет, – подтвердил Анонимус.
– Поэтому времени восстанавливать форму у меня нет. Эта призрачная
– Да, – согласился див. – Что вы собираетесь делать, если найдете его?
– Дам ему своей крови, чтобы его память не разрушилась и он продолжал меня помнить. И оставлю знак, тогда он не потеряет проход. Таким образом выиграю время. Если не блокировать коридор, его будет видно с той стороны?
– Полагаю, что да. И какое-то время сохранится след вашей крови.
– Тогда действуем. Позови Любаву, пожалуйста.
Пока Аверин ждал племянницу, он отыскал в одном из ящиков свои старые инструменты. Здесь были и скальпель, и набор игл, и шприцы, и даже жгуты, старые, но еще вполне годные.
В двери постучали.
– Да, заходи, – он вынул шприцы из стерилизатора и сложил в раковину. Их нужно хорошо вымыть.
Вошла Любава. И с интересом стала наблюдать за приготовлениями.
– У тебя, случайно, нет желатиновых капсул?
– Есть. И для порошков, и для жидкости. Вам для крови, наверное?
– Да. И поможешь их потом зачаровать?
– Конечно, – Любава подошла к полке и указала на коробку наверху: – Достаньте, пожалуйста. Я нечасто ими пользуюсь и обычно прошу Анонимуса.
Он выдвинул коробку и поставил на стол. В ней оказалось несколько банок с капсулами разного размера. Совсем больших не было, но ничего, вместо них он использует большие шприцы. Главное, чтобы кровь не замерзла и шприцы не лопнули от холода.
– Хм. А можешь ты наложить какие-нибудь чары, чтобы кровь подольше не замерзала?
– Могу, конечно, – она улыбнулась, – вы будете сейчас кровь набирать?
– Да, – подтвердил Аверин и снова вернулся к мытью шприцев.
– Много?
– Ну… – он задумался, – думаю, да.
– Тогда я вам отвар сделаю. Для улучшения тока крови и быстрого восстановления.
Он повернулся:
– Вот это было бы здорово.
– Подождите, – она наклонила голову и вышла из комнаты.
Аверин домыл шприцы и поставил на плиту кипятить. Сейчас в комнату вызовов был проведен газ, а в детстве здесь стояла печь, которую молча топил Анонимус. Надо же… Мог ли Гера тогда подумать, что «презирающий» его фамильяр сейчас в лепешку готов разбиться, лишь бы помочь?
Прокипятив инструменты, он застелил стол чистой тканью. Снова раздался стук, и появилась Любава с большой, почти литровой глиняной кружкой, на которую был натянут узорчатый шерстяной «рукав». Пряный запах наполнил комнату.
– Вот, – она поставила кружку на полочку над столом, – сейчас выпейте примерно треть и подождите пять минут. Потом отпивайте еще по глотку. А когда закончите, допейте всё. Отвар разжижает кровь, так что после надо будет обновить знак затворения.
– Конечно. Если ты мне поможешь, будет прекрасно. Я давно не посещал чародея.