Они приходят осенью
Шрифт:
А значит — надо сматываться.
Только он об этом подумал, устремив взгляд в сторону леса, как «вопящая», словно бы раскусив его замысел, прыгнула на него точно обезьяна, обхватила руками и ногами, при этом продолжая издавать пронзительные звуки.
Ярослав ударил её ножом в печень, выдернул лезвие и ударил ещё раз. Она захрипела, однако хватку не ослабила, видимо, отдав свои последние силы на то, чтобы не дать противнику сбежать. А бежать было поздно в любом случае — монстры окружили. Те, кто не пострадал от взрыва, отрезали путь к отступлению, изувеченные — приближались, кто-то из них хромал, некоторые прижимали ладони к ранам, но всех объединяло одно: лютая злоба
«Вопящая» наконец рухнула на землю. Со своей задачей она справилась сполна, хоть и ценой своей жизни. Даже умирая, она тянула руки к Ярославу, словно намереваясь снова схватить его, не дать свободно двигаться. А он сейчас очень жалел, что не сделал ещё нитроглицерина. Для себя. Всегда мечтал умереть как герой. Будь сейчас у него бутылка с взрывчатым веществом, бросил бы её со всей дури об землю не задумываясь. Но, увы, придётся найти иной способ уйти из жизни героически.
Вот только чёртова голова. В черепной коробке словно обосновался подлый чертёнок с острым шилом, которым он колол и колол мозг. Хлопнув ладонью по виску, Ярослав обвёл взглядом приближающихся монстров, осклабился.
— Драться хотите? Со мной? Ну что же, я это дело люблю.
Ему ничего не оставалось, как храбриться. Была надежда, что прямо здесь и сейчас его не убьют — скрутят, отведут к Варваре, чтобы она учинила допрос: где остальные, как из Мамонта получилось сделать идиота? Он был уверен, что выдержит любые пытки, не сломается, не сдастся. И, возможно, у него появится возможность напасть на королеву чудовищ. Это походило на хрупкую надежду человека, у которого не осталось никаких вариантов, кроме плохих и очень плохих. Но и этого хватало, чтобы держаться бодро, чтобы смотреть в глаза тварям с вызовом.
Они атаковали всем скопом. Ярослав успел двоих ткнуть электрошокером и одного ударить ножом в шею, после чего монстры сбили его с ног, придавили к земле. В голове будто-то колокол зазвенел, сознание начало заволакивать тьмой. Прежде, чем случился приступ эпилепсии, он успел подумать, что драка получилась довольно бесславная.
* * *
Очнувшись, Ярослав ощутил холод и жуткую слабость. Дрожащей рукой протёр слезящиеся глаза, понял, что находится в просторной комнате с высоким потолком и постаментами, на которых стояли абстрактные статуэтки. Сам он сидел в кресле, не связанный и это вовсе не радовало, а настораживало. Получалось, что его сейчас не воспринимали как угрозу. Попытался подняться, но тут же почувствовал удар в грудь, словно плотная воздушная волна налетела и буквально пригвоздила его к спинке кресла, обездвижила.
— Не суетись, — услышал он голос столь же холодный, как и воздух в этой комнате. — Сиди смирно.
Зрение после приступа почти восстановилось, и Ярослав разглядел возле окна женщину. Варвара стояла, скрестив руки на груди, и она вовсе не выглядела такой красивой, какой он запомнил её на фотографиях в интернете. Королева монстров сейчас была сутулой, с резкими чертами лица и бледной отливающей глянцевой синевой кожей. Пострадавший во время взрыва халат она так и не сменила, он был весь в дырах от осколков ампул, местами обгоревший. А вот на ней самой ран не было видно.
Она подошла к креслу, склонилась над Ярославом.
— Ну что дружок, допрыгался? Наконец-то хоть одного из вас удалось поймать. Шустрые вы, ребята, ничего не скажешь. Действуете нагло, исподтишка, — её тонкие губы расплылись в улыбке. — И знаешь, в своём мире я действовала так же, потому что по-другому с Владыками Бездны не справиться. Только наглость, только хитрость. Я выжила благодаря этому. Я — против Архонтов, это тоже самое что вы — против меня. Посему выходит, что у меня к тебе и твоим друзьям должно быть уважение, ведь вы боретесь, не сдаётесь, жизнью рискуете ради высшей цели. Но нет, — она отрицательно покачала головой. — Нихера у меня нет никакого уважения. Я смотрю на вас, на людей, как на насекомых и ничего с этим поделать не могу. Там, откуда я родом, такое отношение в порядке вещей, для сильных более слабые — это ничтожества. Помимо воли я многое переняла из человеческой натуры, но жестокий взгляд сильного на слабых — это не искоренить ничем, — ткнула пальцем себе в лоб и повысила голос. — Это вот здесь, на первом плане!
Ярослав смотрел ей в глаза и ему казалось, что в их глубинах блестит лёд. Он нашёл в себе силы ухмыльнуться и выдавил:
— А мне всё пофигу. Нет ко мне уважения? Да насрать. Я знаю, что не выйду отсюда живым, но я сдохну вполне довольным. Сколько твоих шакалов погибло от взрыва? По моим прикидкам штук пять и ещё, думаю, с десяток неслабо так траванулись инсулином. Приплюсуй тех, кого я прирезал. И Мамонт. Долго вы теперь будете его по кусочкам по всему посёлку собирать. Неплохая вышла атака, верно? Жаль только ты, тварь, не пострадала. Похоже, на тебе всё как на собаке заживает.
За эти слова Ярослав получил удар по лицу, однако он продолжал ухмыляться, назло Варваре. Да, сама она во время взрыва не сдохла, осколки ампул не пробили её кожу, которая в мгновение ока стала точно кевлар, да и огонь не причинил вреда, хоть и вызвал боль. Дело было в другом. Той небольшой распылённой дозы инсулина хватило, чтобы погубить червей в её внутреннем инкубаторе, позже она извергла их, дрожа от гнева. В живых остались лишь два червя, с помощью которых можно было создать только монстров-боевиков. Теперь придётся выращивать новых, а на это уйдёт немало времени.
— Храбришься, — процедила Варвара. — Но меня ты не обманешь. Тебе страшно. Не за себя страшно, а за своих друзей. Ты боишься, что не выдержишь того, что я тебе уготовила и выдашь, где твои друзья находятся. Твой страх — стать предателем. А ты станешь, уж поверь. В развязывание языков мне нет равных.
Она была права. Ярослав не сомневался, что сможет вытерпеть любую боль, но он подозревал, что у этой твари могут найтись иные методы, против которых человек бессилен, каким бы крепким и стойким ни был. Впрочем, перед поездкой он подстраховался, кое-что сделал, а потому «иные методы» королевы чудовищ могли и не сработать. Хотя уверенности в этом не было.
— Ты можешь мне всё рассказать прямо сейчас и тогда мне не придётся тебя истязать, — с лживым сочувствием сказала Варвара, а потом махнула рукой. — Нет, это было глупое предложение. Оно сработало бы с такими как Мамонт, но не с тобой. Ну что же, тогда приступим. Скоро ты, дружок, выложишь мне всё как на духу, а всё потому, что станешь очередным моим верным пёсиком. А ну-ка открой ротик.
Ярослав стиснул зубы, однако такая же сила, что недавно припечатала к спинке кресла, словно бы ухватила его за челюсти, проникла в мышцы, взяв над ними полный контроль. Он, разумеется, пытался сопротивляться, но рот раскрылся помимо воли. Варвара вплотную приблизила своё лицо к лицу пленника, дёрнулась, будто от удара током, глаза заволокло мутной пеленой, в утробе заурчало. Дёрнулась ещё раз, из приоткрытых губ вырвалось облачко вонючего газа, а затем горло немного вздулось, изо рта выполз чёрный осклизлый червь. Извиваясь, он сполз по подбородку, оставляя слизистый след, после чего забрался в рот Ярославу и по словно бы прибитому к нёбу языку проник в глотку, в пищевод.