Опаленные страстью
Шрифт:
— Оружие, — прохрипел он. — Я видел пушки на борту корабля. Мы стреляли из них. У меня были обнажены руки, ладони в мозолях. Вокруг было много мужчин, они кричали, лиц я не мог разглядеть из-за дыма. Я видел пламя. Нам нанесли ответный удар, ядро попало в порох, и раздался взрыв.
Он осекся, не в силах рассказать о том, как рядом с ним замертво упал человек. Моряк из команды на его корабле. И он занял его место у пушки. Моряка звали Шеймас.
— Шеймас?
Озадаченный, Эмори посмотрел в ясные синие глаза Аннели.
— Что вы сказали?
— Вы произнесли имя… Шеймас.
Запах пороха уже не бил в нос, улетучился,
— Что, черт возьми, происходит? — прошептал Эмори.
— Наверное, я сказала что-то такое, что вызвало у тебя воспоминания, — предположила Флоренс.
— Вы сказали, я помог Бонапарту бежать? — Он надеялся, что на него снова нахлынут воспоминания, но этого не произошло.
— Ты знаешь, кто такой Бонапарт?
— Бонапарт был императором Франции, — пробормотал он. — Герцог Веллингтон одержал над ним победу под Ватерлоо.
— Как странно, — задумчиво произнесла Флоренс — Такие подробности ты помнишь, а собственное имя забыл.
Эмори неохотно отнял ладони от лица Аннели, только сейчас заметив ее смятение… Он и сам, черт возьми, был в смятении.
— Я сожалею… я… — Голос его дрогнул, но тут ему на помощь снова пришли ее глаза. Они притягивали его, словно магнит, успокаивали, как прикосновение к горячему лбу прохладной ладони. В какой-то момент ему до боли захотелось привлечь ее к себе, обнять и не отпускать до тех пор, пока обоих снова не охватит смятение.
— Позвольте, я помогу вам встать, — пробормотала она. Чувствуя себя беспомощным, как ребенок, он был благодарен Аннели за участие. Она помогла ему подняться на ноги и отошла в сторону. Но даже на расстоянии Аннели ощущала жар его тела, запах его кожи, его дыхание. Она вся напряглась и на какой-то миг почувствовала себя столь же беззащитной, как Эмори, когда он стоял на коленях. На этот раз он не смог прочесть ее мысли. Зато она поняла, что он потерял сам себя и как утопающий хватается за соломинку, пытаясь выбраться на берег…
Глава 7
До чего же глупо с ее стороны краснеть при мужчине, которого она, по сути, не знает, что, возможно, для нее лучше, по крайней мере безопаснее. Но вопреки доводам разума она все еще чувствовала прикосновение его рук к своему лицу. В тот момент щеки ее пылали, коленки дрожали. Хорошо, Флоренс была рядом; страшно подумать, что могло случиться, останься они с Эмори наедине.
— Ты уже достаточно окреп, чтобы спуститься в зал? — спросила Флоренс.
— Будь у меня ботинки и лошадь, — тихо ответил Олторп, — я покинул бы Уиддиком-Хаус, чтобы не навлекать на вас неприятности.
— Сомневаюсь, что в таком состоянии ты сможешь проехать больше мили. А о неприятностях больше ни слова. Здесь ты в полной безопасности. Аннели, дорогая, если твои ноги не вросли в пол, проводи меня в спальню. Я хотела бы прилечь на часок.
— Вам нездоровится?
— Дорогое дитя, мне семьдесят семь. Я страдаю бессонницей и непременно должна вздремнуть днем, чтобы не свалиться к ужину. А ты пока ознакомь Рори с домом. Ведь он наверняка все забыл, хотя и бывал здесь не раз.
Аннели прикусила губу, стараясь не смотреть на Олторпа.
— С удовольствием, раз вы считаете, что это поможет нашему гостю вернуть память.
— Никто не знает, что ему поможет. Но в этой комнате ему не очень удобно. Поговорю с Уиллеркинзом, пусть переселит его в комнату попросторнее. Та, что напротив твоей, вполне подойдет. Она побольше, и там нет летучих мышей.
Аннели хотела проводить бабушку до спальни и помочь ей лечь, но та запротестовала, сказав, что вполне справится сама, и Аннели осталась наедине с Эмори. Пока они спускались к спальне Флоренс, Эмори молчал. И сейчас, когда шли по парадной лестнице на второй этаж, тоже не произнес ни слова. На стенах висели огромные, во весь рост портреты предков в позолоченных рамах. Аннели казалось, что предки смотрят на них с удивлением и, если бы могли говорить, упрекнули бы ее в том, что она общается с бандитом.
— Полагаю, вам не обязательно осматривать кухни и кладовые или же большую столовую, не так ли?
— Разумеется, не обязательно, раз вы так считаете. Она уловила в его тоне легкую иронию, но подумала, что не стоит показывать ему первый этаж, где комнаты выглядели не самым лучшим образом. Они пустовали уже более полувека.
— Может быть, вы вспомните библиотеку? — сказала она очень серьезно, ведя его к двойным дубовым дверям. — Бабушка сказала, что вы проводили здесь много времени.
Она распахнула двери и отошла в сторону, пропуская Олторпа. Сквозь тяжелые бархатные шторы на наглухо закрытых окнах в комнату не проникали воздух и свет. На стенах высотой в двадцать один фут от пола до потолка висели полки, уставленные двумя рядами фолиантов в сафьяновых переплетах. Они придавали комнате еще более мрачный вид. Стулья и диванчики в полумраке можно было принять за привидения. Камин много лет не разжигали, дрова и решетка покрылись паутиной. В углу стояли стол, стул и пюпитр.
Олторп дошел до середины комнаты и, медленно повернувшись, посмотрел на Аннели. Его взгляд говорил о том, что он ничего не вспомнил.
Эмори уже хотел покинуть библиотеку, как вдруг что-то привлекло его внимание. Заметив это, Аннели прошла внутрь» Сердце ее замерло.
В сундуке, запертом на замок в виде двух грифонов, под стеклянной крышкой, украшенной крестом, лежали мушкеты и револьверы. Во рту одного из грифов торчал ключ.
Когда Эмори открыл крышку, Аннели промолчала, не зная что и думать. Он достал один из кремневых пистолетов и положил на руку, пробуя его на вес, проверил, в порядке ли он. Причем сделал это очень четко: посмотрел, на месте ли кремень, есть ли порох. Спустил курок, затем нажал на спусковой крючок. Аннели ахнула, услышав щелчок. Ее отец и брат были страстными охотниками, и она знала, как заряжают ружье. И уж конечно, ей не понравилось, что Эмори Олторп так умело обращается с оружием. Не понравилось, как он посмотрел на нее, когда она ахнула.
— Они не заряжены, — заверил он ее, — но в прекрасном состоянии. В отличие от всего остального на этих полках. — Он поднес пистолет к носу, понюхал. — Видимо, его регулярно чистят.
— Уиллеркинз, — сказала она, проглотив подступивший к горлу комок. — Он отличный стрелок и охотник.
Аннели показалось, что Олторп ей подмигнул. Он вернул пистолет на место, закрыл крышку на ключ, вытащил его из замка и отдал Аннели.
— Не следует оставлять ключ в замке.
Эмори непринужденно поклонился, дав ей понять, что можно продолжить экскурсию, и, когда выпрямился, еще долго смотрел ей в глаза.