Опасная игрушка для крутых парней
Шрифт:
Пройдя по ночному Кандагару, автомобиль въехал в ворота большого особняка, удачно вписавшегося в холмистую местность пригорода. Мусаллах и Бретон вышли из машины. Тут же перед ними вырос афганец. Низко поклонившись, он доложил хозяину:
– Саиб! У нас все готово!
– Хорошо.
Мусаллах повернулся к Бретону:
– Это мой помощник и секретарь, Бахтияр. Образованный молодой человек, владеет несколькими языками.
Он взглянул на помощника:
– Бахтияр! Мы с гостем недолго поговорим у меня в кабинете, затем спустимся
– Уточните, пожалуйста. Когда подавать блюда.
– Как только мы спустимся в большую комнату.
– Понял.
– Да, и держи в готовности наш сюрприз.
– С этим все в порядке. Господин Бретон будет доволен.
– Свободен.
Мусаллах провел бывшего агента ЦРУ в свой, обставленный в европейском стиле, кабинет.
– Странно, – проговорил Бретон, оказавшись в рабочем помещении полевого командира.
– Что ты видишь здесь странного, Ален?
– Насколько мне известно, члены Талибана фанатично религиозные люди. Чтут законы и обычаи предков.
– Ну и что? Это правда.
– Но тогда почему в доме одного из лидеров движения кабинет обустроен в стиле неверных?
Мусаллах улыбнулся:
– Каждое правило, Ален, и тебе об этом хорошо известно, имеет исключения, которые только подтверждают правило. Здесь я работаю. Ко мне на компьютер стекается много информации, я использую новейшие спутниковые системы связи. А поэтому обстановка подобрана исключительно для удобства работы. И потом, мне часто приходится встречаться и с европейцами, и даже с американцами, да, да, Ален, американцами. Сегодня у меня в доме ты. Тебе было бы удобно вести разговор, лежа на ковре? Если да, то мы перейдем в соседнюю комнату, она представляет собой традиционно мусульманское жилище.
Бретон поднял руки:
– Нет, Хайрулла, лучше я устроюсь в кресле. Я спросил только из интереса.
– Надеюсь, мой ответ тебя удовлетворил?
– Вполне.
– Тогда присаживайся.
Бретон сел в кресло у небольшого столика, напротив устроился Мусаллах. Он хлопнул в ладоши. Тут же в дверях появилась женщина, с ног до головы закутанная в белые одеяния. Видны были только ее черные покорные и какие-то безжизненные глаза:
– Да, господин!
– Принеси нам чай!
– Слушаюсь, господин.
Женщина неслышно удалилась, прикрыв за собой створки резных деревянных дверей.
– Одна из жен? – поинтересовался Бретон.
– Нет! Наложница. Я купил ее в Герате. Недорого обошлась.
– В Герате рынок рабынь?
– Можно сказать и так. В афганских семьях много детей. Они вырастают. Мальчики становятся мужчинами и продолжают дело предков, у них в жизни много дорог. Девушки же лишены выбора. Их участь быть рабой. У мужа или другого мужчины. Бедные семьи не могут в нынешних условиях прокормить большую семью. Поэтому часто отец продает своих дочерей, чтобы вырастить сыновей. Замечу, Ален, сам продает, без какого-либо принуждения, хотя надо признать, что нередко красивых
Бретон утвердительно покачал головой:
– Я уже это слышал. В Ливии.
– Абдал сильный и умный человек.
Наложница талиба внесла поднос с чайником, пиалами, чашкой, наполненной сладостями. Поклонилась и вновь так же неслышно, словно по воздуху, вышла из кабинета.
– Молодая? – спросил Бретон.
Мусаллах рассмеялся:
– А зачем бы я покупал старуху? Мне в этом плане старшей жены хватает. Маноле – пятнадцать лет. Возраст невесты.
– Она уже никогда не сможет выйти замуж?
– Ну, почему? Я могу отдать ее какому-нибудь нищему. Вопрос: согласится ли Манола выйти за него замуж? Пословица: «С милым и в шалаше рай» – полный бред. Да, возможно, птица и не запоет в золотой клетке, но вряд ли променяет ее на такую же клетку из ржавого железа.
– Ладно, Хайрулла. Ваши законы я уважаю, но, честно говоря, не понимаю, да и не хочу понимать.
– Тебя никто не заставляет принимать ислам, однако исполнять законы нашей страны ты обязан.
– Ты имеешь в виду законы, принятые официальной властью под диктовку американцев?
– Нет, я имею в виду законы шариата. Те законы, что установлены на контролируемой Талибаном территории, ведь ты находишься в Кандагаре, а не в Кабуле. Кстати, ты уже нарушил их.
– Имеешь в виду спиртное?
– Да.
– Я выпил, будучи вне территории контролируемой движением, и давай перейдем к делу.
– Хорошо. Сейчас уже поздно, и разговор у нас будет короткий, более предметно поговорим завтра.
– Отличная идея.
– Ты уверен, что в Лэнгли проглотят твою дезинформацию по Низару Аль-Галади?
– Да.
– Джон Рест, твой начальник по команде СИ-8, станет усердствовать в твоих поисках?
– Думаю, да, но поиски не дадут результатов. И в этом не будет ничего странного. В Ливии ежедневно пропадают сотни людей.
– Но ты же все-таки сотрудник ЦРУ?!
– Работавший под прикрытием миссии по правам человека. Главарям банд, что сейчас рыщут по всей Ливии в поисках добычи, как стаи шакалов, без разницы кого грабить, насиловать, убивать. Они получили свое – анархию, а с ней полную свободу действий. И пользуются этой свободой весьма активно.
Бретон улыбнулся:
– И данной ситуацией умело пользуются ваши люди.
– Нам удалось не только внедрить их в отряды повстанцев, но и возглавить эти отряды. Поэтому-то Ливия и выбрана одним из плацдармов расширения влияния Аль-Каиды в Европе.
– А заодно и организации массовых поставок нового наркотика в страны Старого Света, не так ли? Кстати, Хайрулла, я до сих пор не знаю, что представляет собой этот наркотик, получивший устрашающее название «Эфа».
– А вот об этом и обо всем остальном, мы поговорим завтра. На сегодня достаточно. Сейчас ужин и… сюрприз.