Опасная красота. Трогательный лед
Шрифт:
– Эстер!
– послышался голос, заставивший меня вздрогнуть.
Глава двадцать восьмая. Братья по разному
– Ты освободила меня, любовь моя, - послышался голос, от которого мне стало как-то неуютно. Глядя на высокий темный силуэт с подозрением, я решила не дергать дракона за яйца и предусмотрительно ретироваться.
Сначала я деликатно пятилась, в надежде, что просто в темноте все кошки - серые, а девушки - кайзерины, но потом откровенно дала деру, едва не сбив летящего на меня младенца. У нас с ним все получилось
– Медальон!
– вспомнила я, резко обернувшись, но меня тут же поймали и страстно сгребли в охапку. После таких объятий я могу смело показывать два фото “до” и “после”. Причем, фото “после” не рекомендуется смотреть впечатлительным животным и беременным детям.
– Любимая, нам нужно поговорить!
– страстно задыхаясь шептали мне, стискивая с такой силой, что у меня чуть не отказали почки. В темноте мало что можно было рассмотреть, поэтому я пыталась отложить разговор и кирпичи одновременно. Если это - тот, о ком я подумала, это - конец!
– Отпусти, - попыталась вывернуться я, но мою голову запрокинули. Грубоватый и жестокий поцелуй обжег мои губы, а из груди, в которую я отчаянно упиралась, послышался стон блаженства. Я мычала и отчаянно пыталась освободиться отводя голову и пытаясь избежать неизбежного прикосновения незнакомых губ.
– Я не она!
– возмутилась я, яростно пытаясь расстроить чужие планы. Чужие планы расстраиваться не собирались.
– Я - не кайзерина Эстер!
– Что?
– послышался изумленный голос, пока я силилась разглядеть в полумраке незнакомца.
– Что он с тобой сделал? Отвечай! Ты что? Не помнишь меня?
– Я - не кайзерина Эстер! Меня зовут… - уперлась я, доставая дипломатию. А лучше бы дипломат, которым можно отбиться.
– Тварь, - процедил незнакомец, а в меня упирался веский аргумент. Пора давить на туфельки! - Неужели у него рука поднялась стереть тебе память? Эстер… Скажи, что это не так! Эстер! Бедная моя девочка… Это из-за того, что ты полюбила меня… Зачем ты решила вернуться к нему? Зачем?!!
Я услышала шаги, раздающиеся в такт биению перепуганного сердца. Мне удалось дернуться, развернуться, как вдруг в комнате вспыхнули голубые огни, освещающие роскошный интерьер в багровых тонах. Чужие руки держали меня, крепко прижав к себе, а на меня со ступеней смотрел окровавленный Артмаэль. В его руке был сгусток чего-то похожего на крупицы льда, движущиеся хаотично и сверкая острыми гранями. От каждого шага под сапогами дракона расползалась изморозь.
– Твоя магия здесь бессильна, брат, - усмехнулся голос позади меня, а я замерла, всем видом отрицая причастность к захватчику.
– Впервые она бессильна.
– Это - не она, Кармаэль, - ледяным голосом процедил ледяной, устало опираясь рукой на дверной косяк.
– Отпусти! Я - не Эстер!
– брыкалась я, понимая, что у нас с противником разная весовая и половая категория.
– Что он с тобой сделал?
– шептали мне, покрывая поцелуями макушку.
– Что сделал с тобой этот проклятый чародей? Только не лги… Прошу тебя… Ты все еще любишь меня? Отвечай!
– Отпусти, пожалуйста, - простонала я, глядя в глаза ледяного. Холодный, пронзающий взгляд кошачьих глаз смотрел на меня в упор.- Чародей? Он - чародей? Колдун?
–
– Один из лучших магов льда за всю историю драконьей империи. Смотрю, сменил мантию мага на одежду воина? Кого ты пытаешься обмануть?
Мой взгляд смотрел на Артмаэля, а я качала головой, не веря услышанному. Почему он мне ничего не сказал? Морион был уверен, что Артмаэль не владеет магией!
– Браво, - в абсолютной тишине похлопал в ладоши ледяной. Каждый неспешный хлопок пугал куда сильнее, чем мертвые глаза на бледном лице.
– Великий военачальник Драконьей Империи прикрывается женщиной, боясь, что я нанесу удар раньше, чем он успеет обнажить меч. Мне было бы плевать, если бы это была не моя женщина! Ну раз тебе привычней видеть меня магом…
Бледная рука вывела в воздухе светящиеся холодным светом линии, а вихрь снега объял сверкающей метелью стоящую перед нами фигуру. Волосы, поддавшись порыву магического ветра, поднялись вверх, а потом послушно и плавно опустились. Артмаэль поднял голову и сощурил глаза. Вместо камзола появилась темная мантия с широким капюшоном, спадающая мягкими, небрежными складками на каменный пыльный пол.
– Так лучше? А то я уже стал забывать, каково это, - усмехнулся ледяной, а его волосы небрежно собрала серебристая тесьма. Несколько длинных прядей справа лежало на плече, при этом большая часть волос была собрана в хвост. Я смотрела в его глаза, в которых застыла смерть.
– Я проявил милосердие. В прошлый раз я позволил вам с кайзериной уйти. Но это - не кайзерина, поэтому сегодня пощады не будет. За это время я понял, что могу прекрасно обойтись и без брата. Скажу больше, когда я знаю, где ты находишься, брат мой кровный, мне сразу становится спокойно. Я долго привыкал к тому, что меня не разбудят посреди ночи с криками: “Вы знаете, ваш брат…”.
– Люди - не вещи, - дерзко произнес Кармаэль, пока я пыталась освободиться из оков чужих конечностей.
– Я - тоже не вещь!
– Помню, мой дорогой “не вещь”, как искал тебя по борделям и кабакам, чтобы представить тебя ко двору, как военачальника. Помню, как снимал тебя с шлюхи, чтобы дотащить до дворца и проморозить твои ноги к полу, пока ты стоял “уставший” , - ледяным и уставшим голосом произнес Артмаэль, не сводя с меня глаз.
– Ты дашь нам уйти!
– твердо произнес Кармаэль, беря меня одной рукой за талию. - Мне надоело быть твоей марионеткой, брат. Шаг назад, иначе...
– Иначе что?
– осведомился ледяной, поднимая брови.В его глазах сверкнула ненависть. - Убьешь ее? У тебя был шанс, брат. Да, в прошлый раз я разнес комнату, едва вас не прикончил на месте, но сдержался. Ради нее. Я отпустил и тебя, и ее. И что? Через неделю ты прилетаешь ко мне с воплями: “Где она?”. Собственно, как всегда. Я предупредил тогда, что в любой момент на пару минут могу забыть о том, что ты - мой брат. Ровно столько времени мне понадобится, чтобы открутить твою голову!
Проход, ведущий наружу зарастал льдом. Стены покрывались инеем, а белое кружево ползло к моим босым ногам, подбираясь сантиметр за сантиметром ажурной изморозью. На губах ледяного медленно расцветала улыбка, которая казалась очень многообещающей.