Опасная красота. Трогательный лед
Шрифт:
Меня купали, расчесывали, сушили. Все это было монотонно, неприятно и вызывало легкую степень раздражения. Настолько легкую, что надгробные памятники были выполнены в нежных пастельных тонах.
“Как ты могло?”, - обвиняла я глупое сердце, которое металось меж двух огней. “Как ты могла перенести старые чувства на нового человека?”.
– укоряла я его, а оно виновато стучало, гулко отмеряя время нудных приготовлений. В тишине слышалось лишь сопение служанок и шелест роскошного и очень фривольного платья, которое одергивалось и поправлялось с усердием и тщательностью. Я уже мысленно назвала молодую Утюжком,
– Платье должно сесть, - голосом главного прокурора пояснила старшая, скривив хоботок губ и делая несколько шагов назад.
– По какой статье?
– усмехнулась я, глядя на возню вокруг каждой складки.
– «Несоответствие занимаемой фигуре"!
Служанки переглянулись и пожали плечами, ковыряясь с иголочками. Посовещавшись на тему: “А может, ленты?”, они оставили меня, стоящую босыми ногами на пуфике. Словно куклу, которой поиграли и забыли.
Я стояла, глядя на пышную юбку, на драгоценности, которые украшали вульгарное декольте, на розы, которыми щедро сдобрили мою прическу и слушала. Где-то вдалеке послышались голоса.
– Да тише, а не то услышит! Тоже мне! Понабрали тут всяких деревенщин!
– возмутился один женские голос.
– Да, она всегда была такой странной. Мне еще моя бабка про нее рассказывала! Ее ж магией воскресили!
– Бабку?
– удивился второй, более писклявый голосок.
– Да нет же, кайзерину, - послышался ответ.
– Как бабка говорила, что тогда драконы ее поделить не могли, что сейчас не могут. То с одним, то с другим! Бабка говорила, что про ее шашни с братом кайзера все знали. Знали, но молчали.
– Вот бы здорово было бы, если бы она с одним осталась! Я бы тогда быстро в кормилицы записалась! Сама-то уже немного того, - послышался писклявый голос.
– Да не будет у нее детей! Никогда не будет! Я же тебе говорю, бабка моя была ее служанкой!
– слышался голос Отдергивателя, а шаги замедлились.
– Так вот, когда кайзерина Эстер родилась, кайзер убил свою жену. Эту чудом спасли. Но кайзер не дал бы ей править. Никогда! Еще бы! Весь дворец судачил, что не от него она! И так считали, и магией проверяли! Триумвират проверил все! Не его она дочь была! Ну маг так сказал! Но поди ж ты! Магам верить нельзя! Они потом такое набедокурили!
– И что там? А то нам уже заходить пора!
– взволнованно требовал писклявый голосок Утюжка.
– Так вот, кайзер попросил Триумвират, чтобы девку-то бездетной сделали! Но тайно от нее! Чтобы не знала! - прошептал голос отпаривателя.
– Чтобы с кем бы не, детей бы не было! Че рот разинула, балда! Сама подумай! Кайзер тогда еще наследников хотел. И родись у него сын, то эту быстро бы того! Или замуж бы отдали куда-нибудь подальше. Чтобы под ногами не мешалась. Но дело не в этом. А если бы она сына родила? То, получается, сыновья могли бы подраться за престол! Теперь-то ты поняла? Эх, всему тебя учить надо, деревня...
Ручка повернулась, в соседней комнате послышались шаги, а я смотрела на их подобострастные лица, поражаясь жестокости чужого отца. В руках старшей были ленты, которыми они пытались подтянуть подол.
– Пора уже! Слышишь?
– внезапно замерла младшая,
– Ваше величество, вы готовы - торжественно объявили мне, проседая в неуклюжих реверансах.
– Велено привести вас в зал!
Я шла за ними, чувствуя, как глупое сердце разрывается на части прямо в груди. Коридоры мелькали, а я обернулась, вспоминая дорожку к каморке Мориона. Мои пальцы в воображении перебирали темное серебро волос, пока я смотрела в ледяные глаза. И эти глаза тают слезами.
В зале царила тишина, но народу набилось столько, сколько я отродясь не видела в этом мире. Разодетые и не очень, они смотрели на меня с нескрываемым удивлением, пока я шла мимо них в алом платье. Мой взгляд смотрел на восстановленный по кускам витраж, на ледяной трон, который отозвался в сердце щемящей тоской.
– Анналадору нужен настоящий кайзер! Мой брат некогда был Ледяным Регентом в Империи Драконов. И именно из-за него началась война с людьми. Он бесславно проиграл ее, что привело к падению драконов, - произнес знакомый голос, а возле трона стоял Кармаэль, глядя на всех, как на добычу, до которой он рано или поздно доберется. Что-то мне подсказывало, что пока что симпатии были на стороне предшественника.
– По праву завоевателя, - произнес Кармаэль в тишине.
– Анналадор теперь принадлежит мне. Отныне я ваш новый кайзер.
На ледяном троне сверкнула хищными гранями полупрозрачная и уродливая корона, напоминающая сборище сосулек. Кармаэль спустился по ступеням, а багряный плащ кровью стелился за ним, шелестя в изумленной тишин притихших зрителей.
– Я убил его, как ты и просила, - выдохнул Кармаэль, обрушиваясь на колени. Я сделала шаг назад, глядя на то, как он стоит передо мной. По залу пробежал шепот, пока мои глаза рыскали по залу.
– Я сделал это ради тебя, любимая. Я никогда и не перед кем не стоял на коленях...
Интересно, здесь есть инопланетяне? Они бы не могли похитить меня прямо сейчас? Где загадочная тарелка с тревожным: “Иу…”? Где зеленые круги, спускающиеся на меня? Где луч света? Я согласна побыть жертвой экспериментов! И даже рассказать, все, что я знаю про этот мир…
– Но стою перед тобой, - на меня смотрели вишневые глаза. Мне казалось, что я всю жизнь только и делаю, что машу ручкой одним неприятностям, чтобы с распростертыми объятиями встретить другие!
– Я хочу, чтобы ты стала моей. Как и обещала...
Мой взгляд скользил по вытянутым лицам гостей. Дар речи был потерян, и все никак не находился.
– Встань с колен, - наконец прошептала я, оборачиваясь по сторонам и неловко извиняясь улыбкой.
– Я прошу тебя. Прекрати…
На меня смотрели щенячьим взглядом, а мне хотелось провалиться под землю и закопаться лет на десять!
– Я что-то сделал не так?
– послышался трогательный голос, пока мою руку целовали.
– Что я сделал не так? Скажи мне…
Знакомое чувство вины заполняло меня тысячью голосов: “Он так старался, а ты…!”, “Он сделал это ради тебя, а ты…!”, “Да ты просто чудовище!”. Сказка “Красавец и Чудовище” была уже мною перечитана за солидный брачный срок до дыр. Помню, как в супермаркете мы поругались, а Артем упал на колени, умоляя простить его. Люди останавливались, пока я пыталась его поднять, сгорая в личном аду стыда.