Опасная любовь
Шрифт:
— У меня тоже есть хорошая новость, — ответил Виктор. — Я нашел Ларами.
Кейт застыла с туфлей в руке. Ларами! Туфля со стуком упала на пол, выведя ее из транса. Это действительно хорошая новость. Наверное, странное тоскливое предчувствие, от которого тревожно сжалось сердце, было всего лишь последствием переутомления.
— Ты просмотрела видеозапись, которую я тебе прислал? — спросил Виктор. — Я отправил ее накануне вечером, она наверняка уже дошла.
Кейт покосилась на пакет, прихваченный по пути в номер, и тревожное чувство усилилось.
— Ты нашел Ларами вчера вечером, а звонишь мне только сегодня?
— Да, видишь ли, я ведь хорошо тебя знаю. И знаю, что,
— Погоди-ка. — Неясное предчувствие переросло в панический страх. — Что это за штучки? Почему ты просто не назовешь мне актера, которого нашел на роль Ларами?
— Ты получила пленку или нет?
— Получила.
— Ну так просмотри ее, Кейт. А потом позвони. — С громким щелчком Виктор — ну что за крыса! — отключился.
— Терпеть не могу такие шутки, — бормотала Кейт, вскрывая пакет с кассетой и вставляя ее в видеомагнитофон. — Ты же знаешь, Виктор, я этого не переношу!
Весь день она провела либо в автомобильных переездах, либо в пеших блужданиях по городам и весям Южной Каролины. В итоге у нее горели пятки и стерлись ягодицы от сидения за рулем. Она умирала от голода, провоняла потом, мечтая залезть под душ и заказать в номер ужин, а главное — большой стакан ледяного коктейля.
Вместо этою приходилось, обмирая от ужаса, ожидать, что на экране возникнет лицо, не сопоставимое с созданным ею образом Вирджила Ларами. Она боялась всего — то ли это окажется Род Фримен, отличный артист, но на пятнадцать лет старше, чем надо, или Джейми Лейн — на пятнадцать лет моложе. А что, если просочившиеся по Интернету слухи окажутся правдой и с экрана на нее посмотрит Джерико Бомон?!
Кейт включила телевизор и подсоединила видеомагнитофон. Несколько томительных минут экран оставался девственно-синим, но вот включилась запись и пошло изображение.
Камера запечатлела мужчину, сидевшего в кресле. Освещение было плохим, лицо мужчины оказалось в тени, однако Кейт сумела распознать обстановку того самого кабинета в Нью-Йорке, который покинула накануне вечером.
Постепенно оператор навел резкость, и она узнала лицо человека в кресле.
У него были темные гладкие волосы, спускавшиеся почти до плеч, и угловатое худощавое лицо, неожиданно сужавшееся ниже скул к решительному, волевому подбородку и чувственному, идеально вылепленному рту. Увидев такой рот, любая нормальная женщина из плоти и крови пожелает взглянуть на него повнимательнее — после чего ей ничего не останется, кроме как мечтать о том, чтобы эти губы целовали ее непрерывно на протяжении ближайших десяти лет.
И все же не рот, а поразительные глаза делали его неотразимым. Эти глаза приковывали ваш взгляд к его лицу. Они словно искрились изнутри бархатистым блеском, заметным даже в дурно освещенном кабинете для прослушивания.
Да, мужчина в кресле был не кто иной, как Джерико Бомон.
Джерико Бомон. Артист, четырежды номинировавшийся на «Оскара» в четырех разных фильмах. К двум из этих номинаций его представили сразу в один год.
Джерико Бомон. Два года он возглавлял список самых популярных актеров кино, пока не слетел с пьедестала из-за пристрастия к алкоголю и наркотикам. Джерико мог на какое-то время протрезветь и привести себя в порядок — пока искушение не становилось слишком сильным и все не возвращалось на круги своя. Ну конечно, вчера он явился на пробы трезвым и свежим. Зато в Голливуде, как только прошел слух о том, что Джерико собирается возвращаться в бизнес, успели заключить не один десяток пари — как долго он сможет корчить из себя нормального, перед тем когда снова сойдет с круга. Не «если», а «когда»…
Джерико Бомон. Шесть лет назад журнал «Пипл» величал его «живым секс-символом». И надо отдать ему должное — за прошедшие шесть лет он ничуть не изменился, даже стал еще привлекательнее. Его лицо слегка пополнело и оформилось. Над левой бровью по-прежнему белел знаменитый шрам. Джерико Бомон был и оставался самым красивым мужчиной, которого ей приходилось видеть в жизни.
Кейт нажала кнопку на пульте, и картинка замерла.
Она уже подняла трубку, чтобы позвонить Виктору, но так и не набрала номер. Потому что, как бы сильно ей того ни хотелось, она не считала честным пользоваться своим правом «вето», не просмотрев пробу до конца.
Итак, Кейт снова включила запись, усилив звук.
Комнату заполнил сочный, низкий голос Бомона, смягченный поразительно естественно звучавшим у него южным акцентом. Впрочем, чему уж тут поражаться — как-никак Бомон родился и вырос в каком-то занюханном городишке в Алабаме.
— Это не то, что ты думаешь, — тихо промолвил он, слегка покачивая головой. — Я делаю это не для себя. Я делаю это для тебя.
— Я не понимаю. — Это Виктор подал ответную реплику.
Бомон заговорил не сразу, и хотя он не шевельнул и пальцем, ему удалось продемонстрировать зрителю все мысли, мелькавшие в голове Ларами. Следует ли сказать правду? Нужно ли вообще что-то говорить? А может, лучше послать все к черту и снова напиться до беспамятства?
Кейт замерла, переводя дух. Перед ней сидел настоящий Ларами, ее Ларами, обретший плоть и кровь. Подумать только: три реплики и одна пауза — и… и все.
— Я пообещал Саре позаботиться о тебе, — продолжил он. — Если ты выйдешь за меня, то тебе не придется выходить за Реда Брукса. А я и пальцем к тебе не прикоснусь, Джейн, клянусь. Мы поженимся не для этого. — Он вымученно улыбнулся и добавил:
— Разве что со временем ты сама захочешь… обзавестись детишками… — Он уставился в пол, погрузившись в воспоминания. Превосходно выдержав паузу ровно столько, сколько было нужно, Бомон снова поднял глаза. — Господь свидетель, ты еще молоденькая девчушка… вряд ли ты готова к таким штукам сейчас — да и кто знает, будешь ли готова вообще когда-нибудь, но… до этого еще надо дожить. А покуда я всего лишь пытаюсь найти выход из создавшегося положения, и решать надо быстрее, откладывать никак нельзя.
Тут изображение с шумом исчезло, но вот уже Бомон появился снова: он сидит на полу, опираясь спиной о стену и подтянув к груди согнутые в коленях ноги. Его потертые джинсы сидели довольно свободно, но в такой позе потрепанная ткань не могла скрыть мощные выпуклые мышцы на длинных стройных бедрах. В изящной, сухощавой руке Бомон держал чашку с кофе, из которой не спеша делал маленькие глотки.
— Скажите, как вас зовут, — велел Виктор откуда-то из-за камеры. Кейт догадалась, что сейчас они начнут импровизировать.
— Ларами, — пробасил Бомон. — Вирджил Ларами.
— А что, мистер Ларами, не рано ли вы начали сегодня пить?
— Для меня никогда не бывает рано. — Бомон едва удостоил собеседника мрачным взором. — Так я могу быть уверен, что к вечеру буду пьян в стельку. Коли вы до сих пор не знали — это все, что мне надо от жизни: никогда не ложиться спать трезвым.
— А разве сестра вашей жены, Джейн, не просила вас о помощи? — поинтересовался Вик.
— Джейн… — Пальцы Бомона сильнее сжали кружку. — Да эта девчонка того и гляди подведет всех нас под виселицу! — Он расхохотался, но это был невеселый смех. — Мало ли что я когда-то там наобещал ее сестре! Черта с два она уговорит меня рискнуть собственной шкурой и протащить целый фургон, набитый беглыми неграми, под носом у ищеек.