Опасная магия
Шрифт:
— Хочу Губку Боба! — требовала она.
— Солнышко, у меня нет пластыря с Губкой Бобом. Мне надо заклеить твою коленку, чтобы не попала инфекция. Прекрати капризничать!
«Как думаешь, мы сумеем наколдовать пластырь с Губкой Бобом Квадратные Штаны?» — спросила я Пала.
«В моем репертуаре нет Губки Боба, и я надеюсь, никогда не будет», — мрачно ответил он.
Женщине наконец удалось налепить пластырь, она подхватила бунтующую девочку на руки и унесла. Окровавленное полотенце осталось забытым на раковине. Я подошла к нему, прислушиваясь
«Можно использовать кровь ребенка, а не взрослого?» — спросила я Пала.
«Не вижу причин, почему нет».
«Значит, я все же нравлюсь кому-то из высших сил. По крайней мере, мне не придется шарить в ведре в поисках предметов женской гигиены. И что дальше?»
«Бери полотенце и запрись в кабинке».
Я так и сделала и неловко задвинула защелку рукой, в которой держала полотенце.
— Мне сесть или стоять?
«Как тебе удобнее сосредоточиться. И тебе придется сконцентрироваться изо всех сил».
Я присела на сиденье. Пал спрыгнул с плеча на держатель для туалетной бумаги.
«Так, — сказал он. — Сконцентрируйся на крови ребенка. Выдели все духовные частицы, оставшиеся в клетках. Чувствуешь их?»
— Да.
Я чувствовала, как девочка сидит на руках у матери, кричит и брыкается, пока та несет ее к машине. Она уже забыла о Губке Бобе, но теперь ей не дали мороженого.
«Концентрируйся на сущности ребенка. Думай о ней как о плаще, в который можешь закутаться, и думай о своей сущности, как она укутывает девочку. Держи в уме эту картинку и повторяй за мной: „Vestri animus ut mei, meus animus ut vestri, os meus phasmatis, os meus уоппса [13] “».
13
Ваш дух со мной, мой дух с вами, устами моими глаголет призрак, уста мои несут проклятие (искаж. лат.).
Немигающим взглядом я смотрела на полотенце и повторяла заклинание снова и снова. Полотенце потемнело, отвердело, края засветились и начали дымиться.
— …os meus vomica…
Полотенце взорвалось россыпью фиолетовых искр. От неожиданности я дернулась и соскользнула с сиденья, встряхивая рукой, чтобы погасить огонь, который, как мне показалось, охватил меня. Тут я поняла, что рука не болит, а ладонь по-прежнему розовая, а не обожженная. От полотенца не осталось даже пепла.
— Сработало? — спросила я.
Палу с трудом удалось избежать падения. Он оглядел меня с ног до головы.
«Да. Думаю, что заклинание сработало. Тебе придется повторить его завтра в это же время, возможно даже раньше, если ты будешь много колдовать. Магия быстро изнашивает заклинание. И сейчас самое время воспользоваться ситуацией и отправиться туда, где ты хотела спрятаться».
Я поднялась, Пал вскочил мне на плечо. Когда я вышла из кабинки, в туалет вошла девочка-подросток в футболке с символикой «Кардиналов Вортингтона». Она остановилась у двери и рассматривала меня как пришельца.
«Готова поспорить, что она слышала заклинание. Или взрыв. Или как я с тобой говорю», — подумала я Палу.
— Не исключено. Лучше применить заклинание, стирающее память.
Купер, при всей его любви ходить по краю, когда дело доходило до публичной демонстрации магии, давным-давно обучил меня простому и надежному заклятию для стирания из памяти двух последних минут. Один щелчок пальцев в буквальном смысле слова.
Но дело в том, что я потеряла желание играть по навязанным Кругом старейшин правилам.
На правом запястье девочки я заметила розовые пластиковые часы.
— Привет! Сколько времени, не подскажешь?
— О… — Она боязливо глянула на часы. — Половина пятого.
— Мама дорогая! Мы еще успеем на автобус! — воскликнула я с безумной улыбкой. — Мы же любим кататься на автобусе, правда, Пушистик?
Девочка выскочила из туалета и побежала, будто за ней черти гнались.
«„Пушистик“? — переспросил Пал, когда за ней захлопнулась дверь. — Не следует так дразнить людей. И нужно было стереть ей память».
— Она почти ничего не видела, — ответила я. — И если я не могу поиздеваться над людьми, то что толку быть безрукой, наполовину слепой, бездомной и нищей?
Глава 11
АВТОБУС, БАР И СУПЕРМАРКЕТ
Несмотря на хвастливое заявление, я покинула библиотеку с бесшумной поспешностью. Мы с Палом пересекли Гранвил-роуд и прошли по Хай-стрит до почты, где я опустила в ящик письмо для матушки Карен, оставив его там на произвол судьбы и почтальонов.
Автобусная остановка находилась дальше по Хай-стрит. Скамейка под плексигласовым козырьком уже ломилась от студентов летнего триместра, которые возвращались в университетский городок, так что мне пришлось прислониться к колонне и стоя ожидать «второго» номера, идущего на юг города.
«Чисто из любопытства, куда мы направляемся?» — спросил Пал.
«Ну, мне кажется, что сперва надо поговорить с Колдуном, если только он не смылся из города. И даже в этом случае мне надо его найти. Если кто-то и знает, что произошло с Купером и почему, так это его брат».
Я услышала рычание подходящего автобуса и зашарила по карманам в поисках мелочи.
«Если расписание не менялось, этот номер останавливается в паре кварталов от его бара в Викториан-Виллидж».
«Мне кажется, это плохая затея, — возразил Пал. — Люди Джордана наверняка следят за Колдуном даже пристальнее, чем за тобой, и могли оказать на него давление. Если они расставили вокруг бара ловушки специально для тебя, заклинание от анафемы не продержится».
«Нам все равно надо оглядеться. И мне очень нужно поговорить с ним о случившемся. Ведь ты почувствуешь ловушки и предупредишь меня, так?»