Опасная магия
Шрифт:
— Детка, ты же знаешь, что мне нужно поехать. Прости, — ответил он.
Опал, казалось, вот-вот заплачет. Она обхватила Колдуна за шею и притянула к себе. Они целовались так долго, что я начала краснеть. Когда они остановились, чтобы вздохнуть, Опал отпустила его и скрестила на груди руки.
— Поезжайте, — мягко сказала она, уставившись на свои ботинки. — Не дайте себя убить.
— Ты слышала, что сказала моя леди, — обратился ко мне Колдун. — Поехали.
— И как мы выберемся отсюда? — Я кивком указала
— Ну, я бы предпочел как можно быстрее, — ответил Колдун. — Когда мы исчезнем, вести машину станет сложновато, так что лучше принять снадобье и пересечь барьер пешком. Когда мы снова проявимся, Опал выкатит «ровер» на улицу, я запрыгну, тормозну, заберешься ты, и поедем.
— Хм, — сказала я, — не слишком сложно? Не говоря о том, что еще и опасно.
— Не слишком. Машина проедет барьер на скорости пять-десять миль в час, и если оставить дверцу открытой…
— Но сейчас час пик. И как насчет припасов? — Я показала на загруженную Опал коробку. — Большинство из них магического происхождения. Разве они не включат встроенный в сферу сигнал тревоги?
— Э… — Судя по выражению лица, Колдун не задумывался над этой стороной вопроса.
— Она права, — поддержала меня Опал.
— Давайте просто уменьшим «ровер» и положим ко мне в рюкзак… выйдем отсюда, а потом найдем укромное место, где нас никто не увидит, и увеличим.
— Но его будет трясти, все напитки в холодильнике прольются, — запротестовал Колдун.
Я наклонила голову:
— Наверняка у вас найдется скотч или веревка?
— А двигатель? Бензин разольется, и мы не сможем его запустить.
— Не разольется, — ответила Опал. — Я предполагала, что машина может покувыркаться, так что наложила заклинание.
— Согласен? — спросила я Колдуна.
— Ладно, — пожал плечами он.
Колдун, Пал и я материализовались в переулке напротив бара.
— Ух! Проявление такое же мерзкое, как мне помнилось с давних времен, — произнес Колдун после того, как его перестало тошнить в кучу пакетов из-под молока. — Твое снадобье надо было еще несколько часов поварить.
— Не придирайся, я впервые его готовила. — Я стряхнула с плеч рюкзак и поставила его на асфальт. Сняла с головы шлем и неуклюже пристегнула одной рукой к лямке.
Пал, пошатываясь, подошел ко мне и взобрался на плечо.
— Присматривайте за машинами и прохожими. — Я вытащила уменьшенный «лендровер» из основного отделения рюкзака и поставила на мостовую.
Пал неожиданно замер у меня на плече и вцепился коготками в куртку из драконьей кожи.
«О боже! Страх и Холод», — сказал хорек.
— Что?
Все еще стоя на коленях, я повернула голову и посмотрела, куда уставился Пал. У входа в переулок стояли двое мужчин в темных костюмах; оба держали в руках пистолеты. Нас разделяло пятнадцать или шестнадцать ярдов.
У другого выхода из переулка остановилась машина. Открылись дверцы, и я повернула голову — из бордового «форда тауруса» вылезли еще двое мужчин в костюмах. Они проверили часы, оправили рубашки, подтянули брюки, всем своим видом показывая, что не торопятся. Скорее всего, люди Джордана караулили бар все это время и только ждали, когда мы с Колдуном выйдем наружу.
Рядом с рукой лежал небольшой осколок гранита. Повинуясь сиюминутному озарению, я положила на него руку и незаметно зажала между указательным и средним пальцами. Подняла грузовик и медленно встала. Прижимая к груди «ровер», повернулась лицом к Холоду и Страху.
— Держи руки на виду, Колдун, — сказал один из мужчин. Я решила, что Холод — это он. — А ты, девчонка, поставь на землю игрушку.
Его партнер, Страх, стоял чуть сзади и разглядывал меня со смешанным выражением смущения и жалости. Жалости! Будто я не представляла для них угрозу, потому что я девушка и калека, и все равно мне не найти своего дружка, и зачем вообще тратить на меня время. Такого рода жалости.
— Вот черт, — пробормотал Колдун, медленно поднимая руки.
— Вам негде спрятаться, — продолжал Холод. — Выходите, и вас не тронут. Мистер Джордан готов забыть ваши преступления перед обществом, если вы немедленно прекратите эту чепуху.
Я смотрела на Страха и Холода, на их костюмы и подошедшие бы агентам ФБР стрижки. Холод чем-то напомнил мне отчима. Я вспомнила все случаи, когда он обращался со мной как с бестолочью, вспомнила каждый раз, когда он делал вид, что я бесполезная обуза, от которой ему не терпится избавиться. Я почувствовала, как к лицу прилила кровь.
Черт бы побрал Холода и его надменную ухмылку! И черт побери Страха и его жалость с пистолетом в руках! Черт побери этих прихлебал за спиной! Черт побери их всех! Каменный глаз тихо гудел. Холодная ярость наполняла тело адреналином.
— Мы полностью сдаемся, — заявила я и бросила «ровер» по направлению к ним. — Он ваш. Ловите!
В секундном замешательстве они уставились на крохотный грузовик. Я прошептала мертвое слово, обозначающее «большой и тяжелый» и уронила на землю зажатый в кулаке камешек.
В полете «ровер» увеличился и трехтонная машина рухнула на Холода и Страха. Я не стала дожидаться конца зрелища — я развернулась к двум другим агентам, указала на них пальцем и прошептала «огонь». Под удивленные крики их одежда вспыхнула.
— Эники-беники! — заорала я, подхватила рюкзак и бросилась к машине.
Пал намертво вцепился в мою куртку, и Колдун тоже старался не отставать.
Я рванула пассажирскую дверь; нога, поскользнулась на вытекавшей из-под машины жидкости, но я не смотрела вниз. Забросила на заднее сиденье рюкзак и прыгнула в машину.