Опасная находка
Шрифт:
Все еще не совсем закончилось.
— Но… что нам делать с телефоном, Марк? С флешкой? Стоит ли их выбросить? Они теперь единственная ниточка к нам. Нужно довести дело до конца, верно?
Он крепко зажмуривается, когда осознает то же самое: мы еще не завершили дело. Он забыл об этом.
— Проклятье! Ладно, давай подумаем.
Он размышляет, глядя сквозь залитое дождем стекло на наш мокрый сад.
— Телефон, наверное, стоит оставить. Просто на всякий случай. Никакой опасности я в этом не вижу. А если что-нибудь случится, он станет доказательством того, кем были эти люди. Или способом от них защититься. Я не думаю, что нам
— Наверное, стоит сейчас отправиться в Норфолк, вместе, прямо сейчас, переночевать там, а утром нанять лодку и выбросить их в море. Посвятить день завершению дел? — предлагаю я.
Выражение его лица не меняется. Я чувствую укол страха.
И продолжаю:
— Нам же нужно где-то их выбросить. Останемся там на несколько дней. Не помешает немного отдохнуть. И просто побыть вдвоем. Нам это нужно. Я по тебе соскучилась. Мне не хватает тебя.
Он встает, обходит стол и берет мое лицо в свои ладони. Целует меня в губы, очень нежно.
— Мне нравится эта идея. Напоминает те времена, когда мы были только вдвоем, наш медовый месяц.
Я знаю, о чем он говорит. О нашем настоящем медовом месяце, до того, как появилась сумка, до того, как он превратился в нечто другое. И прямо сейчас я хочу только одного: быть рядом с ним. Я скучаю по прикосновениям к его коже. Мне не хватает близости.
— Если сегодня едем в Норфолк, то все решено. Телефон и флешка — это последнее, что у нас есть, и все закончится, как только мы от них избавимся. Закончится, — обещаю я. — Мы сможем вернуться к нашей прежней жизни. Только лучшей, потому что нам больше никогда не придется беспокоиться о деньгах.
Марку никогда больше не придется бояться, что он потеряет все, что нажил. Ему никогда не придется волноваться о том, что он будет вынужден работать барменом или грузчиком. Там, в Норфолке, я наконец смогу рассказать ему о нашем ребенке.
Он смотрит на меня сверху вниз, изучает мое лицо, и в его глазах я вижу тень печали. Полагаю, он не уверен в том, что я решила прекратить свои безрассудства. Возможно, мы уже не сможем вернуться к прошлому. Мне нужно доказать ему, что теперь я сосредоточена только на нас, поэтому я продолжаю просить:
— Нам надо немного побыть вместе, Марк. Пожалуйста!
Его глаза едва уловимо блестят от влаги, и я внезапно понимаю, как сильно давила на него в течение этих нескольких недель. Я чуть не сломала то, что было между нами. Связь, с которой нужно обращаться осторожно, которую теперь нужно восстановить. Он снова наклоняется и целует меня в лоб.
— Я знаю. И, милая, мне очень нравится эта идея, но сегодня я уехать не могу. Ты об этом знаешь. Помнишь?
Господи, я совершенно забыла. Он говорил мне об этом на прошлой неделе. Я чувствую себя просто ужасно. Словно мне и до того не было плохо. Он сегодня улетает в Нью-Йорк и останется там до завтра. Я, конечно же, почти не слушала, когда он мне об этом рассказывал. Я думаю о том, что еще могла так же пропустить. Я ужасная жена. Завтра весь день он будет встречаться с новыми клиентами в Нью-Йорке, а потом тем же вечером вернется ночным рейсом. Буквально все на лету.
А я останусь здесь одна. И внезапно я не могу справиться со страхом того, что Марк продолжит жить без меня. И я сама буду в этом виновата. Мне следовало проявлять больше интереса к его новому бизнесу, а не проводить все время в мыслях о документальном фильме, о деньгах и бриллиантах. Мне следовало больше присутствовать в настоящем, больше быть с ним. Чувство вины накрывает меня волной. Мне необходимо исправиться. Мне придется исправиться. И все будет хорошо. Мы проведем вместе следующие выходные. Это вовсе не проблема, просто сейчас так кажется.
Я лежу на кровати, пока он собирается, и смотрю на него. Марк рассказывает мне о новых помещениях под офис, одно из которых ему предстоит выбрать. О своих больших планах.
— Поедешь со мной посмотреть их на следующей неделе? — спрашивает он. Он так этим доволен.
— Конечно! С удовольствием, — заверяю я его. Я рада, что он снова подпускает меня к себе. Я рада, что он снова счастлив. Возможно, трещина между нами наконец-то начинает закрываться. — Марк, прости, что не была рядом с тобой. Если тебе меня не хватало… прости меня. — Я смотрю на него снизу вверх.
— Все в порядке, Эрин. — У него оживленное лицо, перед ним — будущее и все, что ждет нас впереди. — Тебе самой хватало дел. Это нормально. Я люблю тебя.
Он выдерживает мой взгляд, и я чувствую, что он меня прощает. Мне чертовски везет. Я снова думаю о том, чтобы все ему рассказать. О беременности. Но я не хочу сейчас нарушать равновесие. Я расскажу ему, когда он вернется. Когда на следующих выходных мы окажемся только вдвоем.
— Марк, я люблю тебя, — говорю я вместо этого, выбираясь из постели и крепко его обнимая.
Я говорю эту правду каждой клеточкой своего существа. Мои гормоны наверняка сейчас сходят с ума, потому что мне физически больно, когда такси до аэропорта отъезжает от нашей обочины. Все мое тело тянется вслед за ним. Призрак его объятий танцует вокруг меня, запах его одеколона все еще чувствуется на моей коже.
На чердаке жарко. Телефон под изоляцией нагрелся, как тост. Отдельный пакет с флешкой лежит рядом с ним. Достаточно ли тут жарко, чтобы испортить электронику телефона и накопителя? Я трогаю флешку через пластиковый конверт.
Она тоже теплая.
Затем я смотрю на мертвый экран телефона и вспоминаю то текстовое сообщение. Как от него скрутило живот. Три мерцающие серые точки.
КТО ЭТО?
И снова я думаю о том, кто они такие. Мертвые люди в самолете, и человек на другом конце линии, и владельцы самолета. Я пыталась игнорировать этот вопрос, прислушаться к советам Марка, но здесь, в одиночестве, на жарком пыльном чердаке, я не могу перестать о них думать. Кто они такие? Я просматривала российские новостные сайты, но ничего не нашла. Патрик — один из них? Или Марк прав? Может, он — сотрудник СО-15 под прикрытием? И это он звонит мне и оставляет молчаливые сообщения? Меня недавно едва не затошнило от мысли, что звонить могла и Холли. Отправлять безмолвные отчаянные послания из места, где она оказалась, возможно, даже вернувшись в Англию. Но потом я вспоминаю тихий бормочущий голос, отвечавший официанту в одном из сообщений. И к тому же у Холли нет моего номера, так что это точно не она.