Опасная невеста
Шрифт:
Южин отважился на решительный шаг. Деньги мотивируют убедительнее всего, а совесть и частный сыск – понятия несовместимые.
Он приготовил отмычки и осмотрелся. На лестничной клетке было тихо, никто не спускался, не поднимался, не курил. Сыщик два раза позвонил в дверь, подождал, присел и сунул отмычку в замочную скважину.
Через минуту он стоял в просторной темной прихожей и прислушивался. Квартира была пуста. Соседи не обманули: хозяйка действительно уехала. Вещи, судя по всему, собирала впопыхах, и те, которые не понадобились, валялись
В комнатах пахло мастикой для паркета и сладкими женскими духами. Южин не стал зажигать свет и воспользовался фонариком. Белый луч бегал по потолку, стенам, мебели и полу, выхватывая то старинную лепнину, то дорогую диванную обивку, то ковер.
«Обстановка антикварная, – отметил он. – Картины в багетах, зеркала, подсвечники, хрустальные люстры, сервант с фарфором… Офигеть!»
Свет фонаря задержался на портрете молодой женщины необычайной красоты. Сыщик присвистнул и замер от удивления. Обнаженные плечи натурщицы едва прикрывала прозрачная накидка, русые волосы блестели, как живые; кожа казалась шелковистой на ощупь, а глаза томно мерцали двумя изумрудами…
Незваный гость сделал шаг вперед, завороженно уставился на портрет и пробормотал:
– Если это она – понимаю Краснова!
Выложенные в Сеть случайные снимки не передавали и десятой части обаяния и шарма Варвары Бернацкой.
Обойдя все три комнаты и обшарив комоды, тумбочки и шкафы, альбома с фотографиями Южин не нашел, документов и компьютера тоже. Личные вещи хозяйки отвечали самому изысканному вкусу и стоили уйму бабла. Стопки тонкого белья на полках, костюмы, блузки и платья на вешалках, шуба, обувь – все дорогое, из фирменных бутиков, а не с распродажи.
– Красиво жить не запретишь…
Шкатулка для драгоценностей была полна бижутерии, правда тоже фирменной. Изделия из золота барышня, похоже, хранила в банковской ячейке. Наверняка у нее есть ценные ювелирные украшения, которые опасно держать дома.
Южин удивился отсутствию сигнализации и домашнего сейфа, хотя последнего он мог просто не найти. Дверные замки тоже показались ему недостаточно надежными, ведь он справился с ними без особого труда. То ли хозяева чересчур самоуверенны, то ли слишком беспечны.
Сыщик почти закончил осмотр, когда услышал подозрительный скрип в прихожей.
«Черт! Я забыл запереть входную дверь!»
Он лихорадочно искал, куда бы спрятаться, юркнул в одежный шкаф, как застигнутый законным мужем любовник, и потушил фонарь.
«Кого это принесла нелегкая?»
В щель между дверцами ничего не разглядишь. Разве что визитер включит свет и покажет себя. Однако тот поступил по примеру Южина и включил фонарик.
Сыщику пришлось принимать радикальные меры. Он подпустил конкурента поближе, выскочил из укрытия и почти вслепую ловкой подсечкой свалил того на пол…
Ренат отвез Ларису на Площадь Искусств к театру, а сам отправился на Гороховую. Тень Достоевского, казалось, сопровождала его. Писатель любил изображать надрыв и внутреннюю трагедию, которыми буквально пропитаны петербургские камни. Когда-то на Гороховой снимал квартиру писатель-мистик Гоголь.
С набережной Фонтанки тянуло сыростью, темное небо моросило дождем. Ренат оставил машину на парковке и отправился по улице пешком. С обеих сторон возвышались типичные для центра доходные дома и усадьбы зажиточных горожан, построенные еще в девятнадцатом веке. Впереди виднелся во мгле подсвеченный шпиль Адмиралтейства, сзади открывалась перспектива на здание Театра юных зрителей. Прохожих было мало. Ни деревьев, ни зелени. Зловещие огни фонарей и черный асфальт создавали гнетущую атмосферу.
Ренат встряхнулся, сбрасывая наваждение, и заметил, что почти добрался до дома номер 64. Больше столетия тому назад морозным зимним вечером «святой черт» Распутин вышел отсюда в свой последний путь во дворец князя Юсупова на Мойке, где был жестоко убит заговорщиками.
Ренат остановился перед пятиэтажным зданием с мрачным фасадом и полукруглым эркером посередине, прямо над аркой, ведущей во двор-колодец. В некоторых окнах горел свет. Эркер заканчивался наверху небольшой башенкой. Ренат поднял голову и вздрогнул от неожиданности, встретившись взглядом с каменной медузой Горгоной. Она смотрела прямо ему в душу, словно замораживая все живое и доброе…
Ренат ощутил бегущий по спине холодок и оглянулся. Тень Достоевского манила его за собой.
– Куда ты меня зовешь?
– Иди и не спрашивай…
Ренат с ужасом увидел, что никакой это не Достоевский, а крепкий, неряшливо одетый мужчина с тяжелым взглядом исподлобья. Он спутал писателя со «старцем» из-за бороды!..
– Григорий… ты?
– Иди за мной! – приказал Распутин. – Пошевеливайся! Не то опоздаешь…
Ренат молча повиновался. «Старец» шагал впереди, размахивая руками. Его брюки были заправлены в сапоги, а рубаха подпоясана широким ремнем.
– Тебе сюда…
Распутин свернул в проходной двор и пропал, а Ренат обнаружил, что находится у дома, где жила Варя. Кодовый замок оказался неисправным, и он беспрепятственно попал внутрь гулкого парадного. Поднимаясь по лестнице, он все еще видел перед собой страшные гипнотизирующие очи Горгоны…
Раздался хлопок, топот, какой-то черный вихрь налетел на него, чуть не сбил с ног и промчался мимо. Ренат был как во сне и не сразу сообразил, что происходит.
– Растяпа! – захохотал Распутин. – Тебе только ворон ловить!
– Ты опять здесь?
– Некогда болтать. Беги за ней, недоумок!
Ренат еще не очнулся от чар медузы, но слова «старца» возымели действие. Он кинулся следом за черным вихрем и выскочил на улицу…
Глава 11
Южин задыхался и стонал от нестерпимой боли в глазах. Надо срочно выбираться из чужой квартиры, а он ни черта не видит. По щекам текут слезы, нос заложен, в горле першит.
Конкурент оказался не промах и, сбитый подсечкой на пол, не растерялся, а лежа брызнул нападающему в лицо из газового баллончика. Сыщик не успел сообразить что к чему, как ослеп от жгучей струи, выпущенной противником. Впрочем, в комнате и без того стояла кромешная тьма. Фонарик конкурента потух, а свой он сам выключил.