Опасная приманка
Шрифт:
– С какой стороны посмотреть… С одной – мне удалось «нечаянно» забыть там их телефон и все обошлось без заключения договоренностей. А в остальном… пощады от них ждать не стоит.
– Все настолько жестко?
– Их в принципе не устраивает сам факт нашего существования. В детали собеседник вдаваться не стал. – Я набрал номер Ильи. Его аппарат также был недоступен. Телефона Леры запомнить не успел и сейчас мысленно корил себя за невнимательность. – Может, у Маргариты спросить, где наш электронщик?
– Хочешь, чтобы я позвонил?
– Сам справлюсь.
– Слушаю, –
– Рита, можешь определить, где находится Илья?
– Сам у него спроси.
– Он отключил телефон.
– Значит, не хочет, чтобы его тревожили, – пробурчала девушка.
– А может, его в этот момент убивают, а мы даже не знаем где.
– Недавно я именно так и думала об одном человеке, а потом нашла его в постели с развратной женщиной. Илья также имеет право на личную жизнь. Кто я такая, чтобы ему мешать?
– Ну если ты именно так ставишь вопрос… Извини, что потревожил по пустякам. Больше не буду.
Я отключил связь. Видимо, разговор отчетливо отпечатался у меня на лице. Майор покачал головой:
– Послала?
– Почти.
«Извини, Семен, веду себя как дурочка. Со мной, точнее, с моим даром, что-то случилось. Я потеряла способность определять местонахождение каждого из нас. Но Груневу передала, чтобы он с тобой связался».
– Ты чего застыл?
– Маргариту слушал. У нее проблемы с даром. Видать, защита от телепатии вытеснила ее способность определять положение ребят. Может, она из-за этого так расстроилась? – предположил я.
– Сходить к ней? – спросил Степаныч.
– Только не мне.
Звонок сотового заставил вздрогнуть.
– Наконец-то. – Я увидел на экране имя электронщика.
– Семен, ты как себя чувствуешь?
– Нормально, куда вы все запропастились?
– Людмила в тяжелом состоянии. Мы с Лерой в больнице. – Он назвал адрес.
– Что случилось?!
– Подрезали ее сильно. Большая кровопотеря…
– Ждите, я сейчас приеду.
– Что там? – заволновался майор.
– Людмила в больнице. – Резко поднялся с кресла, но был вынужден застыть на пару секунд – в глазах потемнело.
– Я с тобой.
– Возражать не буду.
Через полчаса мы бежали по больничному коридору. Перед реанимационной палатой увидели Илью с Лерой, а рядом мужчину в белом халате. Виноватое выражение его лица мне сразу не понравилось.
– Что с ней?
– Состояние крайне тяжелое.
– Она выживет?!
– Шансов очень мало. – Врач начал перечислять повреждения.
Я мало что смыслю в медицине, да и в анатомии мои познания крайне далеки от среднестатистических. Поэтому термины доктора пропустил мимо ушей. Мысли заработали совершенно в ином направлении, а когда хирург закончил свою путаную речь словами: «Она неумолимо увядает, как срезанный цветок», – решение было принято.
– Мне нужно зеркало и два человека в помощь.
– Вы куда? – остановил врач.
– К ней.
– Поверьте, вы ей ничем не поможете…
– Нет уж, поверьте мне вы! – я гаркнул так, что стал центром внимания всех, кто находился возле палаты реанимации. – Если сами спасти человека не можете, не мешайте другим! Где у вас зеркало?
Опешивший медик кивнул мне за спину.
– Илья, снимай – и за мной.
– Господа, я вызову охрану, – попытался вразумить нас хирург.
– Не стоит. – Майор предъявил удостоверение.
– В таком случае, снимаю с себя всю ответственность.
«Интересно, о какой ответственности могла идти речь, если он фактически подписал девушке смертный приговор?»
– Без проблем! – Я открыл дверь и направился к кровати.
Минута на определение места. Расположился на полу справа. Установил Илью с Лерой, указал, под каким углом держать зеркало.
– Постарайтесь его не дергать.
Доктор оказался прав. Ее цветок действительно увядал. Рыжие, как и ее волосы, лепестки медленно скручивались от краев к центру. И опять в моих ладонях не возникло покалывания.
«Ну, уж нет, милая, тебя я смерти не отдам, хоть она дерись. Я Виктору обещал за тобой приглядывать. И нечего тебе к нему спешить. Держись!»
Работа оказалась каторжной. Стоило выпрямить один лепесток и взяться за соседний, как исправленный скручивался снова. Руки начали накаляться уже после первого круга, а я снова возвращался к началу пути. Метод себя не оправдывал, нужно было придумывать что-то иное, ведь моя энергия не бесконечна.
«Только не паниковать! Способ есть, и я должен его отыскать!»
Выпрямив лепесток, решил заняться его шлифовкой. Только бы успеть! Руки буквально горели. В суставах появилась ломота. И все-таки он засиял! Ярким, ослепительным до рези в глазах светом, который не только приостановил процесс увядания цветка, но и благотворно сказался на состоянии соседних лепестков. Они медленно начали выпрямляться.
У меня открылось второе дыхание. Казалось, свет заставил ладони наполниться энергией, они в зеркальном отражении также загорелись золотым блеском, и мне больше не приходилось отвлекаться на построение защитной оболочки. Вскоре новый спасенный лепесток принялся за восстановление соседей на противоположном краю цветка.
– Семен, достаточно! Твои руки! – Голос Ильи донесся сквозь туман.
– Степаныч, найди врача, – так же гулко прозвучали слова Леры.
Они убрали зеркало, когда я заставил сиять третий лепесток. Прибежавший врач сначала взглянул на показания приборов:
– Что он сделал?!
– Доктор, у него руки обожжены.
– Поднимайте больного.
И только сейчас в поле моего зрения попали… «Ни-чего себе!!!» Кожа на пальцах вздулась волдырями, словно их продержали несколько секунд в кипятке, боль ураганом пронзила все тело. Крик, раздавшийся в больничном коридоре, мало походил на человеческий. Бешено заколотилось сердце. Стало казаться, что я отъезжаю, причем точно знал – мне туда не надо. Почувствовал дрожь во всем теле.