Опасно быть студентом.
Шрифт:
– Но, милый… – растерянно ахнула Банни, однако супруг, послав ей любящий взгляд на прощанье, повел профессора Дарона к выходу.
Вот за что люблю мужчин, так это за умение быстро отпускать ситуацию и переключаться на что-то более важное. Женщинам, если они завелись, намного сложнее – тут в дело вмешивается принцип, и тогда все пропало…
– Банни, – медленно сажусь на стул рядом с женщиной, – каждый родитель хочет счастья для своего ребенка, – мягко, успокаивающе говорю я, наклоняюсь близко-близко и использую
– Банни, это То Самое Чувство…
– За-за-зу? – шепчет женщина одними губами.
Киваю.
Из своего почти четырехчасового выпекания пирожков у Наткиной бабушки я наслушалась о ее родителях очень много всего. Например, о том, что вера подруги в Любовь действительно возникла не на пустом месте, а на примере Банни.
И все, что было в записке, – это пять абзацев, написанных высохшей от времени рукой бабушки, где пожилая женщина, не стесняясь в выражениях, «просила» свою сноху не быть «твердолобой мамашкой без мозгов», какой была она сама в свое время.
И, словно в ответ на мои мысли, эффектная женщина тяжело вздохнула, сгорбилась и прикусила губу, чтобы не заплакать:
– Но я так переживаю за свою малышку…
– Я знаю. – Моя рука находит ее пальцы и успокаивающе сжимает. – Но вы должны научиться доверять ей и ее сердцу.
Банни громко всхлипывает и прижимает свободную руку к губам.
– Мамуль… – растроганно зовет Натка.
– Что «мамуль»! – фыркает женщина, утирая набежавшие слезы, и неожиданно для всех улыбается. – Ты уже придумала эскиз платья?
– Пока нет. – В ведьмочке начинает постепенно разгораться азарт. – Но после сегодняшней примерки хочу, чтобы это было экстравагантное мини.
– Мини? – хмурится Банни. – Дочь, ты убиваешь мои нервные клетки!
Я осторожно отпускаю руку мамы Наточки и встаю. Дело сделано, молчаливое согласие получено.
Оставив мать с дочерью увлеченно спорить по поводу свадебного наряда, я подхватываю корзинку с пирожками и иду играть в бильярд. Но стоило закрыть дверь в комнату, как тело тут же обдало волной жара, затем нос уловил умопомрачительный запах, от которого все внутри сладко сжалось и замурлыкало, а потом я услышала его шепот.
– Ты – восхитительна, – сообщил Хорст, обнимая одной рукой за талию, а другой забирая корзину.
И по неизвестной причине эти слова обрушили на меня тонну удовольствия и радости. Не в силах сдержать улыбки, я подняла голову и посмотрела в серые глаза.
Доставала смотрел на меня с высоты своего роста, и с каждой секундой его взгляд все больше темнел. И это не был фирменный тяжелый взгляд от Крысеныша, это было что-то совсем новое.
Впервые он смотрел на меня так, будто перед ним стоит самое важное существо на свете. Его маленькая и бесценная Вселенная.
От этой мысли легким почему-то стало недостаточно имеющегося кислорода, и я глубоко вздохнула, одновременно смущенно
– Меня ждут Рене и папа Натки, – с трудом пискнула я и, отстранившись от Темного, опрометью бросилась по коридору, стараясь убежать как можно дальше.
«Что это было?» – требовательно спрашивала я голоса внутри себя, но в ответ слышала только коллективное мурлыканье.
Собственно, отдохнуть и поиграть этим вечером мне так и не удалось. Стоило спуститься на первый этаж, как тело пронзил бодрящий холод призыва.
Интересно, а к этому вообще можно будет когда-нибудь привыкнуть? Хотя Руслан, вон, почти три года в управлении служит, а, судя по моим наблюдениям, его от холода колбасит точно так же.
Добежав до зала перемещений, я спешно прыгнула на плиту телепорта и уже через мгновение оказалась перед ухмыляющимся Стажером.
– Что хорошего расскажешь?
– В отпуск собираюсь ехать, – похвастался парень, помогая мне спуститься, а затем улыбка на губах Эрика немного померкла. – По ходу, управление закрывают, – шепотом предупредил он.
– Что?!
Парень дернул меня за руку, сделал страшные глаза и с прежними веселыми интонациями продолжил:
– Да-да! В отпуск! – громко повторил он, неторопливо ведя меня по коридору. – Помнишь, я тебе про домик на берегу моря рассказывал? Поеду на целых две недели, поваляюсь на песочке, бока погрею, а то зиму в этом году обещают не по-детски суровую. Если что – мое предложение еще в силе, – тепло улыбнулся Эрик и неожиданно притянул к себе и крепко обнял. – Береги себя, хилая, – шепнул Стажер, чем окончательно выбил почву из-под ног.
Сзади послышался громкий кашель, после чего обнимающий меня парень быстро отстранился и, подарив напоследок еще одну дружескую улыбку, развернулся и поспешил прочь по коридору.
Резко обернувшись, с удивлением смотрю на замершего в дверях допросной Руслана.
– Только не говори, что тоже едешь в отпуск, – попросила я, молитвенно складывая руки.
Парень прижал палец к губам и мотнул головой, предлагая мне поскорее войти внутрь.
– Вот не зря ты у нас консультантом числилась, – бодрым тоном заговорил он, усаживая меня в кресло за письменным столом и придвигая белый листок. – Конечно, еду! Отпуск – это же такое великое дело.
Язык Руслана продолжил нести какую-то чушь про важность отдыха, в то время как его рука вывела строчку:
«Прослушка. Эрик успел сказать?»
– Да, отпуск – это хорошо, – согласно киваю. – Вот только в честь чего такая блажь?
– А фиг его знает, – легкомысленно отмахнулся парень. – Но ты только вслушайся в это волшебное слово – отпуск…
«Отцу в жесткой форме дали понять, что рыть под сынка руководителя дотрема очень не рекомендуется для здоровья. Батя, конечно, послал «доброжелателя».