Опасное очарование
Шрифт:
Беседа принимала нежелательный оборот, и Саманта дипломатично сменила тему.
— Сколько можно о нем говорить? — демонстративно позевывая, заявила она. — И ребенку понятно, что для твоей картины не нужен живой натурщик. Твои предшественники уже нарисовали массу надменных, самовлюбленных испанских красавцев.
— Дорогая, не вмешивайся не в свое дело, — добродушно засмеялся Бенедикт. — Все свои работы я выполняю сам. На них стоит моя подпись, и они несут в себе частицу моей души. Я рисую, что вижу, и я хочу написать Кортеза.
— Очень жаль тебя разочаровывать, — самодовольно усмехнулась жена. — Но завтра Кортез уезжает в Штаты. Все газеты об этом пишут. Придется тебе забыть о своем прекрасном конкистадоре.
Шутливые слова подруги парализовали Джулию. В первую очередь о нем придется забыть именно ей. Кровь ударила девушке в голову, горло перехватило леденящей тоской. В глубине живота зарождалась острая нестерпимая боль. Неправда! Этого не может быть! Ради всего святого, только не с ней! Он не может бросить ее вот так, не сказав ни слова!
Благодаря рассеянному свету очага друзья не заметили ее паники, и Джулия немного успокоилась. Она не вынесет их жалости и сострадания, так же как не выносит мысли о возвращении домой, к своей прежней жизни.
— Еще кофе?
Голос Саманты с трудом прорывался сквозь пелену задумчивости, и девушка кивнула, не желая выдавать своего состояния. Кофе и сигареты придали ей сил не расплакаться на пороге и спокойно добраться домой. Возможно ли, что лишь две недели назад она была свободна, счастлива, довольна жизнью? Ее будущее казалось надежным и безоблачным. Как неразумно искушать судьбу, когда она благоволит к вам!
А в четверг вечером Джулия завороженно следила по телевизору за отъездом Мануэля. Комментатор теленовостей безразлично бубнил о том, что мсье Кортез вынужден отменить все концерты на этой неделе из-за внезапного приступа лихорадки и что он надеется вернуться еще в этом году и завершить контракт.
Лондонский аэропорт наводнили поклонники, специально пришедшие проводить своего кумира. Видеть их, видеть его, такого загорелого и стройного, в светлом дорогом плаще, лихо взбегающего по трапу самолета и машущего толпе, и находиться так далеко было сродни предсмертной агонии. Казалось невероятным, фантастичным, что он когда-то держал ее в своих объятиях, что она чувствовала тепло его тела, волнующий вкус его чувственных губ. Бесполезно напоминать себе, что он не питает к ней пылких чувств, не имеет достойных — какие ненужные старомодные слова — намерений. Этот эпизод ее жизни быстро перейдет в разряд сновидений, и чем скорее, тем лучше.
Как Джулия и предполагала, ее жизнь скоро вернулась в привычное русло. Мать не задавала лишних вопросов, когда поняла, что дочь больше не встречается с неизвестным мужчиной, и она возобновила свои отношения с Полом, который так ничего и не узнал о ее связи с Мануэлем Кортезом. Саманта, единственная, кто был в курсе событий, тоже избегала этой темы, как бубонной чумы. И через три недели Джулия почувствовала прежнее спокойствие и удовлетворенность. Без тлетворного влияния Мануэля воспитанный и симпатичный Пол понравился ей с новой силой, и, если очень постараться, в компании с ним она могла полностью изгнать мысли о певце из своей памяти. В конце концов время и всепобеждающая сила молодости выиграли неравную схватку с убийственной хандрой, способной разрушить всю ее жизнь и здоровье. Молодая пара снова ходила на танцы и вечеринки, и Джулия, по крайней мере внешне, выглядела счастливой.
Приближалось Рождество. Улицы и магазины наполнились оживленной радостной суетой. Вопреки возражениям Джулии, Саманта настояла на празднике у себя дома, и ничто не могло разуверить ее в том, что весьма неосторожно созывать гостей, когда вот-вот родишь ребенка. Она только смеялась, говоря, что не собирается сидеть весь день в одиночестве, обложившись подушками и думая о предстоящей не совсем приятной процедуре, и Джулия сдалась. Лучше, если они будут вместе и помогут Саманте, когда та надумает рожать.
К счастью, она или, вернее сказать, ее ребенок не стал дожидаться столь торжественного дня и появился на свет в Сочельник. Кричащий сморщенный комочек убедил-таки неразумную мать оставить свою эксцентричную идею и провести праздник в больнице. Так что Рождество Джулия провела в белой палате, навещая Саманту и нежно угукая с ее четырехкилограммовым первенцем. Один-единственный взгляд на малюсенькое новорожденное существо с крохотными, но в то же время удивительно сильными цепкими ручками наполнил ее сердце необъяснимой щемящей болью. Его пальчики больно вцепились в руку, и эта боль эхом отозвалась в груди. «Как прекрасно, — подумала она, — быть замужем за человеком, которого любишь, и родить от него ребенка». Девушка вздохнула, тем самым привлекая к себе внимание Саманты.
— Что случилось, милая? — отрываясь от чтения поздравительных открыток, мягко спросила та. — Кортез уехал полтора месяца назад. Неужели ты все еще о нем думаешь?
— Иногда, — честно призналась Джулия, выпрямляясь над детской кроваткой. — Я завидую тебе, Саманта. У тебя есть все, что ты хочешь. Семья, муж, ребенок. Ты, должно быть, ужасно счастлива.
— Да-а-а, — удовлетворенно протянула она, правда, взгляд у нее был озабоченным. — Не понимаю, почему ты не выйдешь за Пола? Как только у тебя появится семья и собственные дети, ты забудешь этого Кортеза как страшный сон.
— Саманта, мне бы твою уверенность. — Джулия вздохнула. — Я не хочу обманывать Пола, выходить за него замуж, а через пару лет требовать развода. Он этого не заслужил.
— Ты права, подружка. — Саманта на мгновение задумалась. — Может быть, смена обстановки пойдет тебе на пользу? Почему бы тебе не сменить работу? Ты всегда хотела заниматься с детьми, вот и начни. Или выучись на медсестру. Люди этой профессии никогда не останутся без дела.
— Спасибо за совет, но не стоит волноваться. Я действительно в порядке. Когда-нибудь я выйду за Пола, только не сейчас. Не хочу так рано связывать себя по рукам и ногам.
— Если Пол хороший, порядочный человек, даже завтра не будет слишком рано, — поучительно заявила Саманта, но Джулия только нахмурилась, призывая подругу спуститься с небес на землю и реально смотреть на вещи.
Увлекшись разговором, они совсем забыли о ребенке, который вдруг пронзительно закричал, великодушно избавляя Джулию от продолжения неприятной беседы. До вечера малыш занимал все их внимание, и они больше не вспоминали о Кортезе.
Вернувшись домой, девушка не удивилась, обнаружив в гостиной Пола. Мистера и миссис Кеннеди не было дома, они ужинали в ресторане вместе с Баннистерами, и преданный друг решил скрасить ее одиночество. В руках он мял аккуратный блестящий сверток, в котором оказался очаровательный серебряный браслет ручной филигранной работы, украшенный небольшими амулетами. Джулия колебалась, стоит ли принимать от него такой многозначительный подарок. Но едва она подняла глаза, лицо молодого человека засветилось неподдельной радостью, и девушка тепло обняла его за шею, нежно шепча «спасибо». Ее губы почти касались его рта, отчего оба почувствовали явную неловкость. Джулия отстранилась и принесла свой подарок: набор отличных долгоиграющих пластинок, которые они весь вечер слушали, лениво растянувшись на ковре перед камином.