Опасные игры с реальностью 2
Шрифт:
— Если все настолько серьезно, хочешь, я возьму свои слова обратно, и скажу, что именно ты интересуешь меня больше княгини? Тем более меня с тобой связывает большее чем с ней, — сказал я, все еще чувствуя напряжение в штанах и огромное влечение к ней.
— Нет. Потому что это будет ложью. Я знаю, что первый раз ты сказал правду. Просто хотелось знать побоишься признаться или нет. И хватит об этом. Сейчас к делу, — она подошла к решетке и зазвенела отмычкой и потянула засов.
— Ты хотя бы пояснила, в чем суть дела, — сказал я, пока она занималась открытием двери.
— Суть в том, что княгиня
Первое, что я увидел в полумраке, это парня, на вид ему лет около двадцати. Белобрысого, со следами побоев: заплывший левый глаз, в ореоле фиолетовой припухлости, разбитые губы и кровь на подбородке. Но главное: он был в кроссовках и джинсах. Этот факт для меня говорил сразу о многом. Второй — мужичок лет сорока, с длинными спутанными волосами, тоже испытал вкус чьих-то кулаков, но он вряд ли был гаянцем. Каким-то тайным чутьем я научился различать наших и местных. Белобрысый, завидев меня, ухмыльнулся и его открытый глаз злобно глянул в мою сторону. Красный блик факела, висевшего в коридоре, отразился в его зрачке хищной искрой.
— Ей, щегол, ты с Москвы? — спросил я, бросив взгляд на ржавые оковы на его руках.
Что его заковали, это очень правильно: если белобрысый способен как я переносить вещицы с Гаи сюда, то нет никаких гарантий, что он не перенесет нечто такое, что поможет убить тюремщика и устроить побег. Ведь надзиратели уверены, что обшмонали паренька и тот пустой, а на самом деле, он ходку на Гаю сделает и вовсе не пустой уже… Он способен переносить вещи. Иначе почему он в джинсах? С другой стороны, белобрысый мог не знать мой фокус с прижатыми к груди ладонями. И Система давала всем разные возможности — в этом я уже убедился много раз. У этого мудозвона со злобным глазом могло вообще не быть возможности перемещения на Гаю по желанию, а только перемещение спонтанное.
— Землячок, да? — отозвался он, недобро скалясь. — Вражина хренова, за сколько им продался?
Меч Латеи с грозным шелестом покинул ножны и тут же его острие уперлось в горло гаянца.
— Не надо так говорить. Твоя жизнь ничего не стоит. Не искушай меня ее оборвать, — негромко и очень внятно произнесла Латея.
Второй заключенный — тот, что постарше — явно сохранил больше здравомыслия, и молча отполз в дальний угол, звеня цепью.
— Он нам пока нужен живым, — предупредил я Латею и, доставая пачку «Парламента», подумал: «Отчего в наших, гаянских столько неразумной борзости. Хотя нет, не так… Эта борзость, свойственна большей частью Сынам Велеса или людям Лесовского. Причины мне непонятны. Может они воспринимают все это как продолжение компьютерной игры? Или знают нечто такое, неведомое мне?».
— Уже нет, — ответила она, но убрала острие клинка от его шеи.
— Дай покурить, а? — попросил белобрысый, наглость исчезла из его глаз. Вернее одного глаза — второй не открывался из-за обширной опухоли.
То, что он хотел курить — это хорошо. В этот момент я понял, что сейчас могу чуть больше узнать о его возможностях по перемещению и, может, по состоянию дел в братстве Сынов Велеса.
— Сколько ты не курил,
— Уже четыре дня. Ну, дай. Жмот, что ли? — он облизнул разбитые губы. — Знаешь, как мне хреново?
— Дам всю пачку, если скажешь, где обитают ваши, — пообещал я. — Где у вас основной сходняк? Вообще, где собирается ваша банда?
— Я же говорил уже этой шлюхе, — белобрысый искоса глянул на Латею и тут же ее сапожок врезался ему под дых.
— Я тебе, сволочь, яйца раздавлю, — змеей прошипела Латея.
В самом деле, паренек этот очень плохо дружил с головой. Не в его положении так борзеть. Я прикурил, подумав, что последнее время все чаще сталкиваюсь с человеческими странностями, необъяснимыми здравым смыслом. Может под воздействием Системы у нас всех постепенно едет крыша?
— Ты хочешь, чтобы я вытянул из них о нападении на Ставрова? — спросил я Латею, прикуривая.
— Нет. Они во всем сознались. Им в самом деле нужны были свитки из сейфа книжника, — ответила Латея убирая ногу с паха заключенного. — И где они собираются мы уже выяснили. В Вятиче их любимое место — таверна «Полная Чаша». Но есть еще одно место за городом, гораздо более важное.
— Ого! Раз все ты знаешь, зачем мы тогда сюда пришли? Может, нагрянем в «Полную Чашу»? — я знал эту таверну, довольно приличную, но не слишком популярную из-за неудобного расположения. В ней останавливались в основном те, кто въезжал через Западные ворота по дороге, ведущей к Дубличу.
— Пока нет. Позже объясню почему. Теперь же моя очередь водить тебя за нос? — улыбка Латеи светилась удовольствием. — Можешь поговорить еще с ним. Я же не все знаю, о ваших делах. Может, пожелаешь вытянуть из него что-то полезное для себя. Только недолго.
— Какая добрая ты бываешь, — я затянулся табачным дымом и перевел взгляд с Латеи на гаянца. — Лесовского знаешь?
— Кто ж Влада не знает? Он вас всех убьет, если будете лезть в наши дела, — белобрысый вытянул ноздрями дым моей сигареты.
— Ты дурь не неси. Подумай своей тупой головой какие возможности у княгини, и у этого жалкого клопа. Я ему сам морду бил, унимая его борзость, — сказав это, я вспомнил случай в Атланте. Конечно, тогда была заслуга Элиан, но я ведь тоже приложил руку. И ногу.
— Ты сам тупой. Не понимаешь, какая сила скоро у него будет, — он попытался рассмеяться, а потом потянулся губами к сигарете, которую я поднес к его лицу.
— Писец, какой ты никотиново-зависимый! — дотянуться до сигареты я ему не дал. — Говоришь, сила у него будет? Это после того, как вы украли в книжной лавке свитки и код для входа в гробницу?
Он молчал, то ли в самом деле не понимая, то ли делая вид.
— Ну, отвечай, Лесовский какую силу имел в виду? Ту, что в гробнице Арха Наргула? — я вытащил из пачки еще одну сигарету, протянул ее белобрысому.
— Что-то такое говорил. Я это мало знаю, — он взял сигарету. — Сказал Велес на нашей стороне, и мы скоро будем сильнее всех. И здесь на Флагруме и даже на Гае. За усердное служение Велес даст нам дар Кохи.
— Дар Кохи? — я поднял взгляд к Латее, она молчала, наверное, не понимая, о чем речь. — Ты говоришь о Даре Корхана? — переспросил я гаянца, щелкнув зажигалкой и позволяя ему прикурить.