Опасные союзники
Шрифт:
Тем временем с правого фланга по образованному в построения глостеров коридору наперехват Мартину и его бойцам уже спешили рамбосы.
Глостеры-пехотинцы проворно расступались перед ними, однако быстро двигаться рамбосам мешали севшие на хвост стрелки Ардольта, которые с поразительной быстротой нашпиговывали их стрелами с тяжелыми наконечниками.
Луки у стрелков были особенно тугими и били шагов с двадцати, прошивая и кожаные накладки, и кольчугу, и стальные пластины на широких спинах рамбосов.
– Узнаю черного орка! –
Черный орк работал, словно мельница, не останавливаясь ни на мгновение, а стрелки метали и метали стрелы, заставляя рамбосов выгибаться, трясти головами и рявкать, когда наконечник входил особенно глубоко. Но все же остановить их это не могло, они упрямо пробирались к нарушителям построения, мечтая наказать их за вчерашний позор.
Расстреляв все стрелы, лучники достали кривые мечи и атаковали рамбосов сзади. Они, словно акробаты на ярмарке, запрыгивали на плечи один другому, а потом бросались на гигантов, вцепляясь в них и коля мечами в бешеном темпе.
Наконец генералы глостеров не выдержали и сыграли отступление. Заныли, зарыдали огромные морские раковины, и сражение прекратилось почти мгновенно.
Те, кто имел силы, стали отходить, другие с синеватыми лицами валялись на земле, хватая ртами воздух и приходя в себя.
– Уходим-уходим! Скорее!.. – крикнул оказавшийся рядом помощник Птюц и первым делом, за руку, вывел Ламтака, сплошь залитого кровью и оттого имеющего жуткий вид.
Мартин тоже стал отходить, пятясь и спотыкаясь о тела живых и погибших. Он не понимал, что именно, но что-то определенно казалось ему странным. Выручил Рони, у которого с подбородка капала кровь.
– Смотри, Мартин, – сказал он. – Теперь враги ходят рядом, и никто никого не рубит и не колет. Разве такое бывает?
– Видать, здесь такие порядки, – сказал Бурраш, услышавший слова Рони. – Но там, где нам с Ламтаком доводилось воевать, такого не было. Все грызли друг друга до последнего. Раненых собирали только победители, а чужих добивали.
101
Пока войска занимались разъединением, сбором раненых и павших, для Мартина и его товарищей были подготовлены условия для отдыха – в сотне шагов от переднего края наскоро соорудили навес с тюками корпии, на которых можно было посидеть и перевести дух.
Здесь же имелись бурдюки с водой, стопки со свежими льняными полотенцами и шестеро служителей в придачу.
– О, как это хорошо, – сказал Мартин. – Как это вовремя.
Он все еще держал в руках кинжал и дубинку, но убрать их на пояс и в ножны пока не было сил.
Ламтак снял шлем и отдал служителю, и тот сейчас же принялся его отмывать, а гном пучками травы стал чистить оружие.
Рони и Бурраш также стали разоблачаться и мыться водой, которую им подносили. Ламтак получил обратно чистый шлем и снял жилет с накладками, который служитель тоже взялся почистить.
– Твой шлем весь в рубцах, – заметил Мартин и, бросив на землю кинжал и дубинку, снял собственный, чтобы сравнить. Но нет, его шлем оказался чистым и без уродливых рубцов, а значит, Ламтаку там внизу здорово доставалось, в то время как у Мартина лишь немного саднила спина.
– Давайте я заберу вашу кольчугу, господин, – предложил один из служителей.
– Да, – кивнул Мартин, не сразу понимая, что от него хотят. Но потом вытянул руки и нагнулся, чтобы было удобнее снять кольчугу и заодно мундир.
– Да она вся в дырках, Мартин! – воскликнул Рони, а служитель встряхнул кольчугу и поднял, чтобы были видны прорехи. Мундир тоже оказался весь посечен.
Пришлось снимать и рубаху, залитую чужой и собственной кровью. Оказалось, что спина Мартина в порезах, ему же казалось, что в схватке он получал только увесистые тычки, но на самом деле его рубили.
Принесли топленый жир с травами, и служитель промыл раны на спине Мартина жгучей розовой водой, а потом намазал салом и, вручив новую рубаху, велел пока посидеть.
Рони залепили разбитый подбородок, а у Бурраша нашлись лишь несколько порезов да царапина на штанах из бычьей кожи.
Мартин присел рядом с Ламтаком, который уже ел сухарь, осыпая крошками бороду. Мартин заметил, с каким трудом отмывают жилет Ламтака, и спросил:
– А тебе их было не жалко? Ты же их, наверное, покосил не один десяток.
– Чего мне их должно быть жалко? – удивился гном и перестал есть. – В войне с веспами они однажды перехватили обоз с нашими ранеными, а мы узнали об этом с запозданием. Пока бежали к месту, слышали, как орали раненые, когда эти твари грызли их живьем. Мы никого не смогли спасти, а глостеры просто ушли в землю на глубину, как в воду.
Гном стряхнул с бороды крошки и продолжил грызть сухарь.
– Так что мой расчет с ними еще не закончен, будет другая возможность – я еще посчитаюсь.
– Ты чего это, Мартин? – спросил Бурраш.
– Не знаю, должно быть, от мази развезло, – пожал плечами тот. – Наваждения все какие-то. Наваждения.
102
У прицепов теперь не осталось никаких козырей. Гиганты-вонунсаги были разгромлены – стрелки Ардольта убили троих из них, остальные изнемогали от ран и уже не могли драться.
О катапультах врага в войске Середы теперь тоже было известно, и оказалось, что не так уж они и страшны. Поэтому в лагере, куда войско вернулось с победой, царила атмосфера праздника. А Мартин и его товарищи просто ходили вокруг лагеря, наслаждаясь покоем после тяжелого дня и плотного полдника. Солдаты же, как стало смеркаться, начали собираться группами по двадцать-тридцать морлингов и затягивали в унисон одинаковую ноту, что-то вроде «э-э-э-э-э».