Опасные заложники
Шрифт:
— Угадал! — улыбнулся Окшин. — Распишись вот тут в ее получении и забирай к себе в барак.
В ИТК существует правило: когда зеку поступает посылка, оперработник спрашивает у него, ждет ли он посылку и от кого. Если у зека много родни, которая может прислать ему посылку, то оперработник называет регион страны, чтобы зеку легче было ответить. Если зек и с помощью наводящих вопросов не может угадать, от кого посылка, тогда она вскрывается в присутствии начальника отряда, в котором числится зек, его самого и оперработника. Все, что не положено для передачи зеку, из посылки изымается, остальное передается ему.
За десять лет службы Окшина во внутренних войсках у него не
Эпизод с Костылем был не исключением из правил, а установившейся закономерностью.
Глава 3. СВИДАНИЕ С БРАТОМ
Брат Костыля, с редким именем Ермолай, ежегодно дважды приезжал к нему на свидание в ИТК. Ермолай был старше Костыля на семь лет и внешне даже отдаленно не походил на своего тщедушного брата. Ростом он был под сто девяносто сантиметров, весил более центнера, повадками и медлительностью напоминал дрессированного медведя. Несмотря на внешнюю несхожесть, разные взгляды на жизнь и на труд, они любили друг друга.
Ермолай был женат, имел трех взрослых сыновей и дочь. У него же в доме жил отец — Шумнов Роман Константинович, которому шел семьдесят восьмой год жизни. Возможно, последний фактор являлся причиной того, что где бы ни был Костыль, находясь на свободе, но регулярные визиты к отцу и брату, одаривание подарками родственников стали для него приятной потребностью. Слышать от древнего старика нравоучения было для Костыля священным занятием, на котором он был самым дисциплинированным учеником. Соглашаясь со всеми догмами отца и не переча ему, Костыль, покидая стены родительского дома, в жизни однако принимал решения опираясь только на свои знания и опыт.
Когда Ермолай приезжал на свидание к брату, у последнего на душе становилось приятно и радостно. При Ермолае у Костыля изменялся даже внешний вид: на лице разглаживались суровые складки, он становился улыбчивым и доступным для общения. С годами разрыв в семь лет между братьями полностью сгладился, и сейчас трудно было определить, кто из них старше, а кто моложе. Этот разрыв был слишком заметен в детстве. Тогда Костыль тянулся к брату, хотел играть с ним и его друзьями, а они видели в нем большую помеху, обременяющую и мешающую Ермолаю в его развлечениях. Поэтому Ермолай чаще всего убегал от брата под громкий плач того.
Но если Ермолаю и было неинтересно играть с Григорием, это не мешало ему выполнять обязанности старшего брата и не позволять сверстникам обижать его. Так получалось, что Ермолай всегда оказывался на месте там, где Гришке его ровесники готовили хорошую взбучку. Старший брат предотвращал ее.
Мать у них умерла очень рано, когда Григорию было всего пять лет. Во второй раз отец не женился, но здорово стал злоупотреблять спиртным. Возможно, именно поведение отца, который мало уделял внимание своим детям, явилось причиной того, что Григорий рано пристрастился к кражам. Сначала обворовывал пьяных мужиков, потом стал совершать квартирные кражи: пользуясь своим малым ростом, он проникал в квартиры через форточки.
После смерти матери Ермолаю пришлось всю работу по дому взвалить на свои плечи. Не по годам он стал трудолюбивым и старательным. Может быть, желание побыстрее избавиться от домашних работ, по, возможно, и любовь побудили Ермолая жениться в восемнадцать лет. Женившись, он быстро оброс тремя сыновьями и дочерью. Племянники Игорь, Олег и Константин в разное время тоже были у Костыля в ИТК. Однако в свой последний приезд Ермолай никого из сыновей не взял с собой.
Когда надзиратель привел Костыля в комнату для свиданий, тот обомлел,
— Ты чего ко мне без племяшей приехал?
— Оставил их дома с матерью. После гибели Константина баба совсем раскисла и сдала.
Костыль из письма брата знал, что девятнадцатилетний Константин погиб в Чечне в марте 1995 года, но подробностей его гибели не знал и сейчас не стал расспрашивать о них: не подошло еще для такого разговора время.
Как обычно сервировкой стола занимался Ермолай. Он выкладывал на стол из сумок весь продуктовый дефицит: конченую курицу, сало, колбасу, лук, чеснок, огурцы, помидоры, давая возможность Костылю право выбора.
Взяв толстый кусок сала, Ермолай отодрал от него поджаренную на соломе шкуру, вытащил из тайника пол-литровую плоскую бутылку со спиртным, Ставя ее на стол, он без былого вдохновения произнес:
— Помянем моего сына, а твоего племянника. Пускай он не обижается, что мы не смогли его уберечь.
Только выпив несколько рюмок спирта, Костыль счел возможным попросить:
— Ты бы, Ермолай, хоть рассказал, как погиб наш Константин. Ты же ездил за ним в Чечню.
— Ездил и забрал домой. Но лучше бы я его там, в этой загребанной Чечне и похоронил, — не скрывая бегущих по лицу слез, прорычал сердито Ермолай.
— Почему так? — удивился Костыль.
Когда жена узнала, что Константин не только убит чеченцами, но ослеплен и кастрирован, то от ее воя, даже сейчас, как вспомню, у меня мурашки по телу бегают. Как после такого горя она не чеканулась, удивляюсь, — опустив голову под тяжестью своего несчастья, рассказывал Ермолай.
— Ты, смотри, сволочи, до чего додумались!
— А чего ты хотел? Наши козлы их вооружили, дали возможность три года тренироваться, вербовать наемников, после чего восемнадцати-девятнадцатилетних пацанов бросили в эту мясорубку. И что характерно, ни президент, ни правительство никак "не найдут" виновных в таком бардаке. Пускай наши дети гибнут из-за разного рода взяточников и дураков, позволивших Дудаеву встать на ноги и окрепнуть. О том, что ему давно надо было рога свернуть, я не спорю, но только руками профессионалов, а не пацанов.
— Ну ладно, наши солдаты, Константин в том числе, убивали вооруженных чеченцев, поэтому и те имели какое-то право стрелять и убивать. Но зачем им было над убитыми ребятами издеваться?
— Здесь я с тобой согласен. И то, что чеченцы убили моего сына, зла на них не таил. Но издевательства над его телом я им, гадам, никогда не прощу. В роте сына по моей просьбе солдаты дали мне две противотанковые гранаты, Хотел я их взорвать в бомбоубежище, что на улице Интернациональной. В нем скрывалось более сотни мирных граждан, если бы среди них не было русских, то я бы их всех там и похоронил. Из-за русских пришлось пожалеть чеченцев, зато все равно два дома с чеченцами подорвал, Никто из соседей тогда не вышел на улицу и не попытался задержать меня. Спрашивается, где их хваленая горская гордость? Как крысы попрятались по норам. Неужели Дудаев, поощряя жестокость своих наемников, не понимает, что мы его все равно где бы он ни был достанем и сделаем с ним то, что они сделали с нашими сыновьями? Зачем ему надо было своей жестокостью натравливать нас, россиян, на чеченский народ? Ведь чеченцы не могут жить безвылазно в пределах своей республики, А за ее пределами такие обиженные, как я, им спокойной жизни теперь не дадут. Жестокость дудаевских наемников пробудила во мне зверя, и я не успокоюсь, пока не утолю свою жажду мести или пока они меня не убьют.