Опекун. Она не для меня
Шрифт:
Занавес, блядь, надо же было так облажаться. Решил испробовать туже стратегию, что и с медсестрой, потянулся к внутреннему карману, но тут доктор снова заговорил:
— Даже не думайте предлагать мне деньги, — покачал он головой, — я на зарплату нормально живу, говорите правду или уходите.
Какую правду я мог ему рассказать, когда сам не понимал, что здесь делаю. Ну хочет правду, будет ему правда, буду выглядеть идиотом, конечно, но раз уж вляпался во все это, надо до конца доводить, поздно заднюю давать.
Рассказал все,
— Нормально все с ней, организм молодой, подлечим и отпустим — как-то по-доброму проинформировал меня доктор.
И чего меня так накрыло? Чего за девку чужую переживаю, мало ли таких на свете, жизнью обделенных? Прошел бы мимо, но нет, сижу тут с доктором, состоянием девчонки интересуюсь. Совсем, видно, крыша поехала, раз на благотворительность потянуло.
— Может нужно что? — прервал я наше молчание, — не знаю, препараты какие?
Врач покачал головой, и тяжело вздохнул.
— Да есть у нас все, — усмехнулся он, — только не в лекарствах ведь дело. Она здорова уже практически, подлечим еще чуть-чуть, а потом…
Он остановился, прикрыл глаза и потер переносицу.
— Что потом? — переспросил я. Не нравилось мне это «потом», и реакция доктора не нравилась, я таких, как он, видел уже, фанаты своего дела, за каждого пациента болеют, через себя пропускают, таких, блядь, по пальцам пересчитать.
— А потом в детдом, — хрипло произнес он и взъерошил волосы.
— В детдом? — не сдержался я, — вы же сказали, что у нее есть родственники!
— Прав их лишили, — вздохнул он, — девчонка здесь постоянный посетитель, прописать ее уже здесь можно, родители, как нажрутся, так буянят.
— Блядь, — рыкнул я, — простите, нервы ни к черту. Сколько ей?
— Семнадцать, — пожал плечами врач.
Семнадцать, взрослая почти, ну какой детдом, ее же там сверстники сломают, даже несмотря алкоголиков родителей, не выживет она там, не выживет.
— Сколько она еще здесь пробудет? — спросил я.
— Пару дней, максимум, потом отпустим, пациентов у нас валом, мест нет ее здесь дольше держать, — все также грустно ответил доктор, таким, как он сложнее всего, не умеют они отпускать ситуацию.
Вынул бумажник, отыскал в нем визитку и протянул врачу, тот непонимающе посмотрел на меня.
— Здесь мой номер, — пояснил я, — завтра я приеду, и что бы не происходило, сразу звоните мне.
Врач осторожно потянулся за визиткой, все еще не понимая зачем это все мне, в этом мы с ним были похожи. Я тоже ни хрена не понимал, откуда жалость эта во мне взялась.
— Зачем Вам это? — наконец задал он вопрос.
— Сам не знаю, — дал честный ответ.
Не знал, но не мог допустить, чтобы девочке жизнь ломали, что бы там ни было, все можно решить, главное, вовремя вмешаться.
Олег
Домой ведь собирался, отдохнуть наконец и черт меня дернул вернуться, хрен
Сел в машину и рванул к Демину, у меня есть от силы два дня, чтобы помочь девчонке, идея идиотская, но хрен в этом городе хоть кто-то Диме откажет, органы опеки в том числе. Опекун, блядь. Ладно, сейчас главное девку вытащить девку, чтобы в детдом не попала, а там видно будет. За какие такие заслуги таким выродкам детей дают, нормальные, блядь, годами лечатся, а эти, сука….
Ворота особняка Демина разъехались в стороны, как только моя машина оказалась перед ними.
— И че ты здесь делаешь? — поинтересовался хозяин дома, стоило мне ступить на его порог, — я же тебя отпустил.
— Поговорить надо, — коротко ответил.
— Ну пошли в кабинет, — согласился Дима, — поговорим, раз надо.
— Ну рассказывай, что тебя заставило явиться на ночь глядя, — спокойно произнес друг, — что-то личное или…
— Личное, — перебил друга.
Понятия не имел с чего начать, глупость ведь несусветная, девчонку под крыло решил взять, на кой-то хрен, да еще и с моим образом жизни, идиот, блядь. Дима некоторое время терпеливо ждал, пока я прекращу внутренний диалог с самим собой и начну разговор, но вскоре его выдержка дала трещину.
— Так ты будешь говорить, что у тебя случилось? — раздраженно спросил он, — или мы тут пол ночи будем сидеть?
Собравшись с мыслями и решив наконец, что обратной дороги нет, поведал Демину идиотскую историю, что со мной приключилась. Как и ожидал, с каждым произнесенным мной словом, лицо друга все сильнее мрачнело, а в конце он и вовсе не выдержал:
— Ты рехнулся? — рявкнул он, — какая на хер опека, на хрена тебе эта девка? Только не говори, что влюбился с первого взгляда.
— Ты идиот? — не сдержался я, — какая на хер любовь, ей семнадцать! Да я, блядь, сам не знаю, просто не могу я пустить все на самотек, считай, пожалел я ее.
— Ишь какой жалостливый, — съязвил друг, — делать ты с ней что будешь? Тебя дома не бывает неделями, запрешь ее в четырех стенах?
— Надо будет, запру, — серьезно произнес я, — слушай, не знаю, главное, чтобы ее в детдом не отправили, остальные проблемы буду решать по мере поступления.
Демин, тем временем поднялся со своего кресла и направился к мини — бару, выудил оттуда бутылку и два бокала. И впрямь, коньяк бы сейчас не помешал.
Я понимал друга и его реакцию, приди он ко мне с подобной просьбой, я бы тоже у виска покрутил и послал бы его куда подальше, сейчас нам и без этой девки проблем хватает, а я тут со своей жалостью, тьфу бля. Ситуация до абсурда идиотская, но не мог я ее там оставить, просто не мог. Помогу ей и отпущу с миром в нормальную жизнь.