Опер. Девочка на спор
Шрифт:
Уже ближе к вечеру группа оперов уезжает на вызов. Мы с Германом и Денисом остаемся дежурить. Один, как всегда, держит руку на пульсе, прячась за своими мониторами. Второй живенько бегает пальцами по экрану, явно с кем-то переписываясь.
— Насте привет, — улыбаюсь я.
— А? — поднимает на меня взгляд наш здоровяк. — Да, конечно, — улыбается мне и видимо набирает жене тот самый привет.
— Она спрашивает, жив ли еще твой маникюр, — передает он мне.
— Да, все супер.
Кивнув, Денис снова пишет Насте сообщение. Мой телефон тоже оживает. Мама. Игнорировать
— Привет, мам, — тихо отвечаю ей, поднимаясь со стула и направляясь к выходу, чтобы она не слышала фоновых мужских голосов.
— Как у тебя дела? Как там… как его? Тагир? — интересуется она.
— У нас все хорошо, — прикрыв веки, прислоняюсь к стене под козырьком над входом в здание. — Как у вас?
— Тоже ничего. Папа только приболел, но уже лучше. Я тут говорила с тетей Валей сегодня. И знаешь, считаю, что она права, — важно заявляет мама.
— В чем же? — вздыхаю и привычно вожу ладонью по карманам в поисках пачки сигарет, а их там теперь не живет. «Детка же бросила!».
— Надо бы познакомиться с твоим Тагиром.
— Ну, ма-а-ам…
— Ива, мы ведь должны убедиться, что у него серьёзные намерения.
А я читаю между строк, что тетя Валя помирает от любопытства и ворочается по ночам в желании лицезреть моего жениха.
Может Макса попросить подыграть?
Посмеявшись над этой шальной мыслью, залетевшей мне в голову, вполуха слушаю мамину лекцию о том, каким должен быть настоящий мужчина и как правильно и неправильно они себя ведут. И снова она заводит пластинку о детях. Ну точно чувствуется влияние тетки.
— Извини, мне пора, — торопливо говорю ей.
— Ив, так мы договорились? — выкрикивает мама.
— О чем? — застываю, понимая, что прослушала что-то важное.
— О встрече в твои ближайшие выходные? Вместе с Тагиром.
О-о-й!
— Нет, мам, мы ни о чем не договорились. Я без него такие решения принимать не буду. Не грусти. Придет время, я обязательно всех перезнакомлю. Мне правда пора бежать.
Вышедший на улицу Макс демонстративно стучит по своим часам на запястье и кивает с серьезным лицом.
Спрятав трубку в карман, забегаю в отдел за курткой и возвращаюсь к нему. Марьянин уже ждет меня в машине. Сажусь вперед, в этот раз решая не пристегиваться, чем вызываю у Макса еще один смешок.
— Что будем смотреть?
— А хер его знает. Что идет, то и будем, — улыбается он.
— Отличный план. Мне нравится, — улыбаюсь в ответ.
— Еще бы тебе не нравилось, — фыркает Марьянин и легко находит мою руку, сжимает ладонь, удерживая руль свободной.
Мы теперь, похоже, все время так будем ездить. Я нахожу внутри себя отклик на этот жест, становящийся традицией. Он течет теплом прямо от соприкосновения наших рук, по предплечью выше и выше, растекается по шее, затылку, согревает, оставляя на языке приятное послевкусие. Интересное. Я вожу языком во рту, пытаясь его распробовать. Все новое, странное и с Максом не вызывает неприязни, будто он тот самый человек, который должен быть рядом. Сила, стена, мощь.
Он паркует машину на подземной парковке большого торгового центра. Галантно открывает мне
Мы плутаем по этажам в поисках кинотеатра. Потом так же зависаем на табло с фильмами, которые в ближайшее время можно посмотреть. Нашему вниманию предлагают документалку, боевик и семейную комедию с уклоном скорее в детскую.
— Ну не-е-ет, — кривится Макс. Переводит на меня взгляд. Я ничего не успеваю сказать. — Ладно, уговорила, — быстро соглашается он.
Покупаем себе по стакану лимонада и одну пачку начос с соусом барбекю на двоих. Я совсем не фанат такой еды, но и в кино последний раз была еще до…
Сейчас не хочется о грустном. У нас с майором маленький праздник. Шикарный современный зал и, конечно, последний ряд.
Народу не очень много. Удобно устроившись, смотрим наивное кино с музыкой и легкими шутками. Я наблюдаю за тем, как Марьянин из опера становится простым привлекательным мужчиной с обаятельной улыбкой. Его рука вновь сжимает мою. Он красиво смеется. Поворачивает ко мне голову и большим пальцем стирает из уголка губ каплю соуса. Облизывает, глядя мне в глаза, и фильм перестает иметь для нас значение.
Его ладонь оказывается на моем затылке. Привычно доминируя и стараясь все контролировать, Макс массирует мне голову, слегка надавливая и приближая к себе. Мы совершенно бессовестно целуемся, пока остальные зрители смотрят на экран.
Дыхание Макса срывается в пропасть, мой страх перед ним летит следом и я, обняв его, стараюсь ответить на каждое прикосновение губ, на его тепло, на его силу своей хрупкостью и уязвимостью. Приоткрываюсь, позволяя руке майора оказаться у себя под курткой. Он не лезет дальше. По напряженным пальцам чувствую весь его самоконтроль и благодарна, что Макс дает нам время на притирки. Оно очень мне нужно, чтобы привыкнуть к мысли — у меня появился мужчина и я его не ненавижу и не боюсь.
На титрах нам даже кто-то свистит. Марьянин вынимает удостоверение и ребята пулей исчезают из зала.
— Домой?
— Домой, — соглашаюсь я.
Забираем машину. Пробок уже почти нет, только мелкие на некоторых участках дороги и мы довольно быстро оказываемся у моего подъезда.
Между нами повисает неловкая пауза. Что дальше? Я не знаю. А он знает, но его привычный сценарий явно для нас пока не подходит.
— Расскажи мне, — хрипло просит Марьянин.
— Поднимешься? — скрывать больше нет смысла, но говорить мне было бы легче на своей территории. Наверное…
— Детка приглашает меня домой? — коварно улыбается майор.
— Только мы будем не одни, — предупреждаю я.
— Тогда я точно обязан подняться, — смеется, глуша двигатель.
Ставит машину на сигнализацию, берет меня за руку и ведет в подъезд так, будто знает, куда идти. Хотя, это же Макс. Чему я удивляюсь?
Поднимаемся ко мне. Открываю дверь и с порога раздается злой, громоподобный рык.
— Ох ты ж, твою мать! Неожиданно. И как договариваться будем? — спрашивает у Тагира. Тот договариваться пока не настроен и снова злобно рычит.