Опер. Начало
Шрифт:
– Ну что, давай просыпайся дядя. День настал, – еще пару раз дал пощёчины.
– Тебе пи@дец. Ты знаешь кто я? – попытался построить Напарник.
– Знаю. Покойник. Был Напарник, а станешь Покойник. Много букв в позывале твоем не поменяется, а вот физическое состояние – очень даже.
– Ты ебан@лся? Какой в ражны Напарник! Я Бурлак! – попытался кричать связанный.
– Не повезло тебе Бурлак, оказаться не в том месте, не в то время.
Засунув в рот что-то из одежды Бурлаку, чтобы не кричал, как потерпевший я задумался. А ведь Вдовина я вживую и не видел. Косяк, господа офицеры. Капюшон закрыл лицо и Кирилл не осмотрел гражданина Бурлака. Да, сука. Не получилось с первого раза. Но наличие оружия и денежных средств, говорило о том, что передо мной не советский инженер с АвтоВАЗа, нашедший клад и несший сдавать его в милицию.
Раздался стук в стекло. Взяв пистолет, на всякий пожарный, я пошел открывать Кириллу.
– Косяк, за нами братишка. Это не Вдовин Владимир. А гражданин Бурлак. Вооружен и опасен. И ствол у него заморский. Я такие только по фотографиям видел. И патронов, перестрелять пол Тольятти – 400 штук. Да, гражданин Бурлак? Подтверди!
Бурлак молчал, только со злостью смотрел на меня.
– А еще у него денег, как у дурного фантиков! Целый мульен долларов и пол лимона рубликов. Скорее всего накопил честным трудом. Да и советские деньги все 1991 года выпуска. Не коснулась реформа данного гражданина. Правда же, я ничего не придумываю?
– Пошли в другой комнате переговорим – кивнул мне головой Иваныч. – Твою мать, он по комплекции, как Вдовин. Рост тот же. Физически крепкий. Как я перепутать мог? Конечно мне не в оправдание, но я даже подумать не мог, что ты его с порога вынесешь. Потом машину отгонял. Ладно это дело второе. Надо что-то с ним решать.
– Будем узнавать, куда Напарник делся. Кстати, хотел спросить, а почему у Володи такая кличка?
– Вдовин себя считает каратистом по жизни. Только вот удары отрабатывал не в спортзале, а на людях в подворотне. Гоп-стопом промышлял Володя. На этом и погорел, осудили его за разбой и хранение оружия. Сидел Вдовин тут, по области. В блатные не пошел, так нейтралитет держал. Но ногами помахать любил и искал себе спарринг-партнеров из числа заключенных. Только не выбирал равных или сильнее физически, а послабее, чтоб авторитет не потерять. А на зоне, ты же сам знаешь. Все подмечают и мимо такого пройти не смогли. Вот и получил кличку Напарник.
– Ты что-то про Бурлака слышал?
– Точно не из местных. Надо его на нападение на твоих крутить. Да и по шкафам поползать стоит. Может тут и автомат найдется.
– Капитан, у тебя ксива есть, вот и давай, наверное, поквартирник устрой, или как тут подомовик?
– Это что такое?
– Обход по домам. Поспрашивай тут, кто и что. А я с нашим другом поговорю. Я бы сам походил – да рожа у меня бандитская. А вот ты – настоящий милиционер. Так, что давай. Постучишь снова в окошко, когда вернешься. И секи улицу, чтобы злодеи не подскочили и меня тепленьким не взяли.
Закрыв дверь за Кириллом, я подошел к жулику. Как-то психологически обрабатывать надо. А видно, что гражданин бандит сам ничего рассказывать не будет. Вон как зло и с презрением смотрит. Говорили же, подозреваемых нельзя бить, иначе за это срок можно получить. Не слова ни говоря, я с кулака врезал под дых Бурлаку.
Попал я удачно, чуть ниже солнечного сплетения. Жулик завопил, но кляп во рту снижал его децибелы до минимума. Когда он отдышался, я повторил процедуру. Бурлак снова зашелся кашлем. В глазах у него читался вопрос: «За что?». Не вынимая кляп, я еще раз от души вмазал в область печени. Связанные руки за спиной давали прекрасную возможность это сделать. Если бы Бурлак не был привязан к стулу, то упал бы. Нокаут. Связанных бить не хорошо, но по людям стрелять тоже плохо. А он мог быть одним из исполнителей, которые убили Макса и Вику.
Просмотрев все шкафы, заглянув под кровати и простучав места потенциальных тайников – я ничего не обнаружил. Жаль, если бы нашел карамультук, то можно было бить Бурлака на признанку. Но видно придется просто бить.
– Ну что, гражданин Бурлак. Говорить будем? Не хочешь исповедоваться за грехи свои смертные? Я тебя выслушаю и облегчу участь. Ты же знаешь, расскажешь о том, что тебя гложет чужому человеку и легче станет. А в твоем случае и болеть ничего не будет.
Еще раз вмазал в печень, для психологического давления. Не доставляет мне это удовольствие. Приходится работать такими методами для получения нужной информации. Да, понимаю, что незаконно, что нарушение прав человека. Но он не человек! Это ублюдок и палач, который из-за денег готов убивать. Из-за всей этой сволоты, я сам стал моральным уродом. Но совесть молчала, отвернувшись от происходящего. Наверное, в наушниках слушала музыку.
«Вот и все! И мое слово закон.
Вот и все! Надо уметь уходить.
Вот и все! Я закрываю сезон!» – пел в голове Рома Зверь.
– Гражданин жулик, будем говорить?
Бурлак закивал головой.
– Ты же понятливый? Кричать не будешь? Тут никто не услышит, а мне придется тебя дальше бить, что я совершенно не хочу делать. Мы друг друга поняли?
Бурлак снова кивнул головой. Вынув кляп, я посмотрел на него. Мужчина сломался. В глазах был виден страх. Он понимал, что у него не получится выпутаться из этой ситуации, но надежда умирает последней.
Мужчина был хорошо развит физически, это в корне отличало спортсменов от «синих». Спортсмены были волками. Те же повадки. Стаей могут и медведя порвать, а в одиночку превращаются в слабых, которые будут питаться падалью. Благодаря всем чиновникам, которые превратили жизнь советских людей в мусорку, вылезли вот такие чистильщики. Конечно, всех под одну гребенку нельзя. Но слабость милиции, судов просто позволила вылезть этим недочеловекам. Танки надо давить, когда они чайники. А это не сделали. Теперь эти пережитки 90-х сидят в Госдуме, имея миллиарды долларов, имущество за границей. И по ходу, они имеют не только деньги, но поимели и всю систему и весь народ Белоруссии, России и Украины.
– Фамилия, имя, отчество. Год рождения. Место жительства.
– Бураков Иван Сергеевич, 1960 года рождения. Проживаю в Самаре, на улице Крупской 20.
– А сейчас хорошо подумай Иван Сергеевич, и ответь по-честному. Что ты в Тольятти забыл? Мне бы хотелось, чтобы ты был честен. Я все равно узнаю. Через 30 минут привезут пентотал натрия, скополамин и мескалин. Мешаешь их в пропорции один к одному. Вкалываешь гражданин Буракову в вену, ждешь буквально 10 минут, а потом задаешь вопросы. И ты на них сам отвечаешь без вранья и утайки. Только есть одно но, после действия этих транквилизаторов ты будешь овощем. Твой мозг перестанет думать, будет только выполнять физические действия поддерживающие твой организм – есть, спать, ходить под себя. Физически будет существовать твое тело, а Бураков Иван Сергеевич пропадет. Да и забыл добавить, что умирать ты будешь долго и мучительно. Каждую клеточку твоего мозга будет разрывать, боль будет адской. Но ты не сможешь шевелиться и что-то произнести. Разработка кстати, из СС. Ты же знаешь кто такие были фашисты из СС? Нелюди!
– Вы же советский человек, скорее всего даже из органов. Это же не гуманно.
– Иван Сергеевич, не отвлекайся. Я тебя слушаю.
– Мы приехали к Напарнику 4 дня назад. Задача была убить директора АвтоВазбанка Петра Абрамовича Нахмановича.
– А где Вдовин?
– Не знаю таких, – удивленно ответил Бураков.
– Напарник, ты даже по фамилии не знаешь с кем решил убить человека?
– Уехал в город. Там какой-то шухер случился. Кого-то постреляли. Напарник сказал, что это очень плохо, может война быть между братвой. Уехал стрелку забивать, да там и с братвой что-то не ладно у него. Кто-то из братвы сукой оказался.