Операция «Антитеррор»
Шрифт:
– Как их так угораздило?
– В течение недели. Два компаньона. И того и другого в машине. В одном и том же месте, около офиса. Ребята криминальные, из очень крутых. Не каждый решится на них насесть. Но кто-то решился. Ну что, знаешь такой удар?
– Удар такой знаю. Это довольно простая вещь. Наносится, как правило, одним или двумя пальцами. Но это удар вырубающий, не смертельный. Из моих знакомых только несколько человек умели пробить горло – чтобы сразу наповал.
– Кто? – встрепенулся Лоскутков.
– Двоих уже нет. В Афгане погибли. Один сейчас, насколько
Лоскутков встал, напряженный, как тяжелоатлет перед рывком штанги...
– Вольно, садитесь, товарищ майор, – сказал я спокойно. – Он не подходит на роль подозреваемого по одной-единственной, но решающей причине...
– Ну?
– Удар этот наносится правой рукой, потому что сонная артерия пробивается только слева. Справа ты можешь ее прощупать только как пульс. Я понимаю, что сидящего в машине человека со стороны улицы можно ударить и левой рукой. Так даже сподручнее, если подходишь к машине сзади. Но чтобы сделать этот удар смертельным, нужно тренироваться много лет. А тренируются, как правило, не предполагая, что жертва будет сидеть в машине. Короче, тренируют только правую руку, потому что левая в этом плане обычно бывает бесполезна.
– Дальше, дальше... – Майор только сейчас сел, раздраженный моей медлительностью. Ему, кажется, просто не терпелось вызвать группу захвата и ехать арестовывать, хватать, ломать, обыскивать и допрашивать.
– А дальше все просто. Тот человек, о котором я тебе говорил, прослужил в армии дольше меня. Умудрился не попасть под сокращение, когда вся эта демократическая катавасия началась. В Чечне у него взорвалась в руках граната. Запал был неисправен. Правую руку ампутировали по локоть.
– Чем он сейчас занимается?
– Пьет «горькую».
– Кто он такой?
– Подполковник Проханов. Леня Проханов, хороший был командир роты в Афгане.
– Ты с ним вместе воевал?
– Нет, он был в другом батальоне. У Лени в роте потерь не было. Представляешь?
– Не болтай... На войне не бывает без потерь. Тем более в спецназе.
– Глуп ты, Лоскутков, – разозлился я не на шутку. – Все вы, гражданские, ментовские и даже большинство военных – глупы. Вы всегда думаете, что спецназ готовится специально для рукопашной. А спецназ в первую очередь обучают выживанию и умению убивать, оставаясь невредимым. Вот почему у нас почти у каждого офицера было по два высших образования. Чтобы мог лучше головой работать в боевой обстановке.
– И у тебя? – спросил он ехидно.
– И у меня, – кажется, я его этим удивил. Могу и еще больше удивить. – Кроме того, офицер должен знать несколько иностранных языков.
– И ты?
– И я. Обучение одного офицера спецназа обходится государству в такую же сумму, как обучение целого горотдела ментов. Поэтому спецназовец должен себя беречь. Вот этому нас здорово учили.
– Только потом выбросили на помойку...
– Да... – горько согласился я.
– Так что ты скажешь про своего Леню?
– Скажу, что он не мог совершить это убийство по причине своей
Майор вздохнул.
– А разные доморощенные каратисты и прочие?
– На то они и доморощенные. Их слишком плохо учат. На татами боевых навыков не обретешь.
– Но кто-то же это сделал? – Мент с силой хлопнул ладонью по пачке фотографий.
– Вероятно, и среди спортсменов бывают особо талантливые...
Зазвонил телефон.
– Майор Лоскутков. Слушаю. Да. Привет, Лева. Да как сказать... Твоими молитвами... Здесь он. Сейчас.
И протянул трубку мне:
– Твое начальство разыскивает знаменитого сыщика.
Я ответил ему кривой усмешкой и пододвинулся вместе со стулом к телефонному аппарату.
– Серега. – Лева Иванов, шеф нашего частного детективного агентства «Аргус», похоже, захлебывался от восторга. Такое с ним иногда случается, когда предвидятся обстоятельства, позволяющие подправить обычно шаткое финансовое положение агентства. – Ты стал опять нарасхват. Тут ши-икарная дама пожаловала. С заказом. Желает иметь дело только с тобой. Кто-то, видимо, порекомендовал. Приехала сама за рулем джипа, представляешь... Оплачивать готова любые расходы.
– Еду, – согласился я без уговоров. Без работы я тоже иногда скучаю, особенно без такой, которая обещает приличные заработки. А мне сейчас очень требуются хорошие заработки. Моя машина почти отказывается передвигаться. Кое-что удалось скопить с предыдущего дела, но по моим запросам этого мало.
Я положил трубку.
– Вот так, господин мент. Поэтому я попрошу оставить Леню Проханова в покое. Он человек больной и нервный, а если ты еще начнешь его доставать, то совсем запьет. По-черному. Ему лишь бы причина была, а желание всегда найдется. Не надо, прошу тебя...
– Съезди сам к нему. Поговори на всякий случай. Может, слышал он еще про кого-то...
– Съезжу, – пообещал я. Не столько из дружеских чувств к майору Лоскуткову, сколько из сочувствия Лене Проханову, которому психологически трудно будет мутным с похмелья взглядом встретиться с рысьими ментовскими глазами.
3
Не люблю я такую зиму. Если уж зима, то чтобы настоящая, со снегом и румяным морозцем. А все последние годы даже в декабре – слякоть, мокрый асфальт. По такой дороге бы ехать еле-еле, а мне пришлось торопиться. Но – напрасно. Многообещающая дама, которая, по словам Левы Иванова, никак не могла дождаться встречи со мной, проявила нетерпение и уехала, так и не показав мне свой замечательный джип.
– Клялась, что через часик вернется, – сказал шеф, разводя руки. – Богатые клиенты ждать не любят.
Я характер выдержал.
– Если ей очень нужно, то приедет. А если какой-нибудь пустяк, то найдем других...
Кто бы слышал, как вздохнул Лева! Это был не просто вздох, это было страдание по несостоявшемуся. Это было желание Левы хоть как-то выкрутиться в обстановке хронического отсутствия заказов. Выкрутиться и получить зарплату самому, и заплатить ее сотрудникам. Вот она, жизнь руководителя частного детективного агентства. Не позавидуешь.