Операция "Берег"
Шрифт:
Выстрел… попадание вроде и не сметает массу с дороги, наоборот — после разрыва там что-то взгромождается, торчком встает…
— Впереаряжай!
Нельзя на дороге торчать — есть такое чувство. Вообще нельзя стоять, на дороге и совсем уж…
Это не мысли, это хрен его… вспышки чувств, «инстинкт», как говорил Семен Захарыч, умнейший был учитель географии…
«Тридцатьчетверка» скатывается с насыпи, проламывает заросли, приостанавливается, крутя башней — ствол орудия раздвигает сломанные голые ветви.
— Миха,
— Так это… не отвечают. Может, с антенной что?
— Во-во, непременно с ней, — рычит командир. — Я тебе ту антенну сейчас знаешь куда пристрою…. Вызывай! А вообще нашу «махру» видел кто?
— Когда к усадьбе подходили, видел, — сказал заряжающий. — Вроде шкандыбали за нами, не особо ложились. Но у меня вид… сами знаете.
— Ну, впереди наших точно не было, — нервно хохотнул мехвод. — Только фрицы. — Лейтенант, ты когда в гущу на шоссе врезал, ох и разлетелись! Ляжка лошадиная прям к нам усвистела, я думал, копытом по люку звезданет. Жирная такая…
— Голодный, что ли? Колбасу же перед атакой жрали, — пробормотал Олег. — Сержант, бери автомат, выглянем.
Люк открывать не очень хотелось. Понятно, нужно обстановку прояснить, но…
Лейтенант Терсков расстегнул танкошлем, приподнял одно ухо теплого и глушащего внешний мир головного убора, уперся в крышку незапертого люка…
Окончательно стемнело. В отдалении на дороге горела машина, слепила глаза. В усадьбе и за ней шел бой — строчили там довольно густо, бахнуло орудие.
— Это не наше, не танк, — прошептал заряжающий, высунувший из люка лишь нос и ствол автомата.
Олег подумал, что сержант и носом похож на ППШ — вздернутый и крупный носяра, вроде как даже с «мушкой».
— Понятно, что не танк — пробормотал лейтенант, пытаясь разгадать, разложить на составляющие звуки близкого боя. Мешали крики с дороги — надрывные, воющие. Вот хрен бы их… ну, кричат раненые, чего им не кричать. Но отвлекает…
По усадьбе ударил миномет, засвистело, казалось, прямо над танком, негромко лопнула мина, вторая…
— Немцы кидают? Значит, зашла наша «махра», зацепилась?
— Да кто же его знает, — прошептал заряжающий. — Фриц сейчас тоже того… запутавшийся. Нельзя на его мнение полагаться.
Олег сдвинул танкошлем посильнее, повернулся левым ухом — когда сидишь слева от орудия, слух глушится и малость односторонним становится. Собственно, особой ясности не прибавилось — стрелковый бой, артиллерия слегка участвует, минометы. Но где-кто, да на какой дистанции — хрен его…
— Товарищ лейтенант, давай возвращаться к батальону? Оно же такая ситуация… — осторожно предложил сержант.
Олег с чувством сплюнул вниз, в кусты.
Пробиться обратно к своим было бы логичным. Задачу выполнили, к дороге прошли. Но как ее удержишь одной машиной и без пехоты? Тьмища — глаз выколи. Подберутся и сожгут ни за что.
Звякнуло по поднятым люкам и по башне — осознали танкисты, что это бьют из автомата, видимо, с близи, уже упав в боевой отделение. Что-то хлопнуло-взорвалось на корме.
— Вперед и левее! — заорал Олег, разворачивая башню.
Заряжающий захлопывал люки. «154» бабахнул в сторону предполагаемых автоматчиков из орудия, застрекотал пулеметом.… Взревев двигателем, уже выламывались из кустов, впереди маячила боковая ограда усадьбы. Никаких мыслей у лейтенанта Терскова уже не было — практически бессилен танк против близкой и невидимой пехоты, тут только драпать, ну, точнее, отходить под защиту своей «махры»…
— Осколочряжая!
Пробили корпусом и гусеницами ограду, лупил пулемет стрелка-радиста. Олег вращал башню, пытаясь нащупать немцев. Да тут хоть стволом орудия фрица нащупывай — сплошная тьма и редкие вспышки. По броне опасно барабанило… да где же они, суки, сидят?!
Невнятно заорал мехвод, танк взял левее, качнулись, угодив гусеницей в ровик, что-то подмяли. Минометная позиция, что ли? Метнулись смутные фигуры в белом в стороны, снова застрочил стрелок-радист. «154»-й задрал нос, взбираясь на неведомую горку. Ой, нехорошо…
Удар был жесток. Сверкнуло прямо в глаза, Олег ударился лбом о прицел, танкошлем выручил, но в глазах после вспышки потемнело. Лейтенант ощупью развернул башню, дернул оба спуска — грохот пушки заглушил вибрацию пулемета. Не попасть, так хоть пугануть…
…Тишина, только звон в ушах. Мотор заглох, пулемет заглох, что-то звякает, и тянет дымом.
— Заводи! Заряжающий, диск!
Лязгнул снимаемый с ДТ[6] опустевший диск, глухо кричал мехвод:
— Ленивец, они…
Олег осознал, что орут в голос — ТПУ не работает, кажется, тангента вылетела. В башке малость прояснилось, в прицеле белела истоптанная земля, правее стена строения. Вот нахрена немцам столько амбаров?
— Заводи!
Гулко кашлянул, завелся двигатель. Хорошо! Потеряли гусеницу или нет, непонятно, но хоть крутануться, выпрямить машину. Сейчас в прицеле, считай, одна земля, почти клюнул орудием землю «154»-й…
Сверкнуло…
* * *
Очнулся оттого, что из носа капало. Полная тишина, холод… ляжки прямо как деревянные, даже под мышками ледяно. Лейтенант Терсков попробовал шевельнуться — нет, окоченение ограниченное, не совсем трупное, и голова болит как у живого. Оказалось, лежал грудью на казеннике орудия. Затвор открыт. Неправильно это. Собственно, и тишина — тоже неправильно. Оглушило? Холод, да…
Люк открыт… это у мехвода, по ногам сквозит, даже сквозь валенки чуется. Заряжающего нет…