Операция "Берег"
Шрифт:
… Земляков скинул с головы каску — нахлобучил на голову добычи. Жестом показал — «ничего, отсидимся, главное, носом кверху лежите». Крайсляйтер кивнул — даже с некоторой благодарностью, принялся застегивать ремешок каски. Из носа выдувались розовые пузыри. А ведь тяжело его на откровенность раскручивать будет — хладнокровный, гад…
… стук авиапушек, рев реактивных снарядов, взрывы и скрежет. Евгений мучился — тут какая-никакая защита, даже броня над головой, лежи спокойно и смотри в грязное днище. А парни лежат у самой дороги, да еще перекресток рядом, в него по-любому авиаторы дополнительно
… уходил жуткий рев. Евгений углядел взбирающиеся на дорогу сапоги — в смысле, и сапоги, и ноги в особо грязных брюках, по оттенку на них еще и характерные трубные штрихи. Живы! Пришлось пнуть добычу — вылезать партайгеноссе не спешил. Определенно, мозг добычи не пострадал — уже большая диверсионная удача…
Все были живы, только слегка оглушены, и Робина по касательной задел осколок — разрезал ремни амуниции на спине, куртку располосовал, ну и спинным мускулам досталось.
— Кости-ребра вроде целы, — морщась заверил командир. — Это он?
Бойцы смотрели на пленного — сейчас сличать с фото было затруднительно.
— Он-он, — заверил Земляков. — Был бравый, правильный, сейчас маскируется. Так, партайгеноссе?
— Да, я Эрнст Вагнер, крайсляйтер Кёнигсберга, — не стал отпираться пленник, похлопал себя по карману. — Возьмите документы. Я понимаю — война окончена. Готов сотрудничать, прошу лишь гарантировать жизнь. Я не оказывал сопротивления.
— Пистолет у него в заднем кармане. Вообще он умный. Поосторожнее, — предупредил Евгений.
— Не стоим. Фер — лимузин проверь, — скомандовал Робин. — Остальной транспорт реквизируем.
Снайпер метнулся к «адлеру», остальные полезли в броневик. Трупы экипажа выбрасывать было неразумно — с дороги могли увидеть, пришлось тесниться. Янис завел заглохший двигатель.
— Как машина?
— Ухоженная, — заверил водитель группы. — Доедем.
Вагнер косился на говорящего с акцентом солдата. На броню запрыгнул Фер, бросил изъятые портфели и бумаги. Сразу двинулись, развернулись, сдав назад.
Евгений стянул руки добыче за спиной, закончил обыск. Ничего интересного у пленника не обнаружилось: небольшой пистолет с короткой дарственной надписью на рукояти, даже запасного магазина к оружию нет. Из остального: аккуратный бумажник, личные документы, ключи от квартиры. Очень демократично. Разве что пара карандашей в изящном футляре, да в комплект им плоский гладкий портсигар и зажигалка только и указывают на высокое партийное положение пленника.
За кормой броневика осталась разбомбленная дорога, горящий «адлер» — дым от брошенного в салон термитного шара поднимался характерный, но едва ли сейчас привлечет внимание. Впереди тянулась дорога — ровненькая, аккуратно обсаженная старинными высокими деревьями, вообще никаких примет войны. Ну, если не считать пробивающегося сквозь рокот двигателя шума недалекого боя.
— Стоп! Сворачиваем и решаем, — приказал Робин. — Там меня и забинтуем, на ходу ерунда получается по обоим направлениям.
Sd. Kfz. 234
\Съехали к какой-то пустой позиции, видимо, артиллерийской. Отсюда дорога на Пиллау просматривалась отлично, наверное, для противотанкистов «огневую» готовили.
Фер занялся спиной командира, перевязочные пакеты были немецкими, но снайперу доводилось оказывать помощь английскими, американскими, норвежскими и иными перевязочными средствами — по сути, не особо-то они изменились во временах и странах.
— Итак, варианты? — прокряхтел Робин.
— Полагаю, лучше вернуться в город, — сказал Евгений. — Дадим шанс партайгеноссе подумать и нам помочь. Русские сегодня вряд ли прорвутся, время есть.
Бойцы смотрели молча, — ход был так себе, чистая импровизация. Ни о чем таком заранее не договаривались, в данной ситуации на «момент истины» рассчитывать было сложно. Но лежание под грязным днищем броневика невольно сближает людей, что-то о личностях камрадов становится понятнее. Евгений догадывался, что «колоть» Вагнера в штабной спокойной обстановке можно днями, возможно, даже неделями. И хитрый крайсляйтер будет охотно разговаривать, отвечать на вопросы. Но возникнет уйма нюансов, на проверку которых уйдет чудовищно много времени.
— Мне кажется, крайсляйтер в шоке и не способен к серьезным размышлениям, — покачал головой Робин.
— Позволю себе не согласиться, — немедля заверил пленник. — Я в прекрасной форме. Прошу не торопиться с решением.
Теперь все смотрели на Вагнера — кровь под носом пленника уже подсохла, выглядел он страшненько, но уверенно. Или по жизни смельчак, или торговаться привык.
— Вот что, обер-лейтенант, пройдитесь по свежему воздуху, поговорите с нашим гостем, узнайте о его планах на жизнь. Даю три минуты, — сказал Робин, осторожно двигая плечами под наброшенной прямо на забинтованную спину курткой-паркой. — Мы пока займемся подготовкой машины, покойных пора убрать.
Евгений без особой вежливости помог пленному перебраться через броневой борт. Крайсляйтер плюхнулся на землю, на ногах не удержался. Пришлось поднимать.
— Дружище Эрнст, вы давайте как-то пободрее, у нас крайне мало времени, — намекнул обер-лейтенант Земляков.
— Перестаньте, вы захватили меня не для того, чтобы застрелить в пустующем окопе, — справедливо указал Вагнер.
— Как сказать. Сейчас вы выглядите так неприлично, что заинтересуете любой патруль. Не стоило неосторожно биться лицом о мое колено, — Земляков вздохнул. — Вы опасный груз, крайсляйтер. К тому же при вас нет пропуска.
— Это вы о чем? — осведомился пленник, неловко присаживаясь на бруствер окопа. — Все мои документы у вас. Хотя не понимаю, как их может использовать русская разведка.
— Кто?! — изумился Евгений. — Прекратите фантазировать. У нас крайне мало времени.
— Хорошо. Что вы хотите?
— Всего лишь спасти свою жизнь. Уйти. Не попасть в лапы русских. Закончить с этой войной. Говоря проще — удрать. Туда, куда бегут высокопоставленные люди вроде вас.
— Мечтаете о тихой жизни в Аргентине, обер-лейтенант? — пленник пытался осторожно вытереть почерневший нос о плечо.