Операция "Бешеные лошади"
Шрифт:
— И ведь уложился же за одну ночь! — восхищённо потряс он головой. — За одну только ночь умудриться спрятать свои нормальные, добротные баркасы, котрые я сам намедни видел у него тут же стоящими, и подсунуть мне эту гнилую рухлядь.
— Или он что, думает я не знаю что тут ещё вчера стояло? — задумчиво пробормотал он себе под нос.
— Ну и нафига ему это всё? — задумчиво посмотрел он на ушкуйников.
— Развлёкся? — холодным, сердитым тоном проворчал Пашка. — Дубина!
— Убедился, что дерьмо есть дерьмо? И что? Где теперь баркасы возьмёшь? Можешь конечно смеяться, но кроме как у него, ни у кого тебе приличный рыболовецкий баркас в начале сезона не купить.
— Что? — раздражённо уставился он на Сидора. — Не мог раньше купить у него рыбацкие баркасы? Пока он тебе нормальные лодки предлагал? Протянул? Дождался? Убедился теперь что он за человек, как тебе не раз уже говорили? Всё не верил?
— Предлагал, но не продавал, — угрюмо буркнул Сидор. — И даже не показывал. А на одних только словах на ловлю рыбы не выйдешь.
— Да и всегда хочется верить до последнего, что человек хороший, — с тяжёлым вздохом отозвался Сидор. — А если б я сделал так как ты говоришь, купил бы у него баркасы до того как показал ему наш новый коптильный цех, то ещё неизвестно сколько бы времени мучился в думах. Могу ли я на него в случае чего рассчитывать или нет.
— Теперь у меня таких сомнений нет, — тихо заметил он вдруг мрачным, потухшим голосом.
— Пиндосы в таких случаях говорят: "Бизнес есть бизнес", — хмыкнул помрачневший Паша. — Так что теперь тебе ничего не остаётся как только самому отправляться к устью Каменки и в Рвицу. Здесь ты ничего не найдёшь. А найдёшь, так не продадут, чтоб отношения с Головой не портить. А там можешь попробовать поискать свои баркасы по берегам Лонгары. Глядишь, чего и надыбаешь, — мрачно заметил он.
— Найдёшь, свисни, — кивнул он ему, разворачиваясь уходить. — Мы мигом подскочим, посмотрим, чтоб дерьма не подсунули. Раз такое дело, то свои дела пока отложим. Подождём пока ты найдёшь хоть что-нибудь, хоть какую завалящую лодчонку.
— А то ребята с литейного жаловались как бы цинги у них не было, сидючи на одних этих ваших рыбных, да мясных консервах пополам с полбой. Здоровущие рыбные озёра под боком, а сидят без свежей рыбки.
— Вот чего ты добился своими экспериментами.
Бросив ещё один, последний обречённый взгляд на качающийся перед ним на волнах гнилой баркас, Сидор со злостью плюнул на воду и развернувшись отправился готовиться к поездке на Лонгару. Путь туда был неблизкий и подготовиться надо было получше, чтоб не бегать потом обратно домой по десять раз за всякой мелочью.
Следующим же днём, ещё до восхода солнца, он уже выезжал из северных ворот города, двигаясь в сторону Рвицы, и вечером следующего дня был уже на месте.
Ему не потребовалось много времени чтоб убедиться, что Голова был прав, скептически предлагая ему самому попытаться найти хоть что-нибудь получше того что он предлагал. Сидору хватило и двух дней чтоб убедиться в полной безперспективности своих поисков.
Ничего у него с этой поездкой не вышло. Не было на большой реке свободных рыболовецких баркасов, которые кто-нибудь был готов продать ему. А если что и встречалось, то такое…, по сравнению с которым даже то, что предлагал ему Голова, было верхом цельности и сохранности.
В общем, ничего он не нашёл, и собирался уже отправляться обратно, как неожиданно, уже выезжая из городка, встретил в воротах Митьку, давешнего их проводника ещё по прошлому году.
— Ба! — радостно заорал Митёк, едва завидя подъезжающего к воротам Сидора. — Никак опять в наши края! Или уже обратно? — как-бы случайно заметил он очевидную вещь.
— Куда торопишься, — перехватил он узду сидорова коня. — Только встретились, а ты уже уезжаешь. Как ты сам говорил, это не есть карашо! — расплылся он в широкой, добродушной улыбке.
— Извини, Митяй, не до тебя, — с кислой рожей отозвался Сидор, неохотно останавливая лошадь.
— Да дай ты проехать! — возмущённо уставился он на Митьку, железной хваткой ухватившего повод и не пускающего его за город.
— Не торопись, — негромко проговорил Митька, внимательно глядя ему в глаза настороженным, серьёзным взглядом. — Есть разговор, — тихо добавил он, так чтоб стоящие неподалёку воротные стражники не услышали о чём они тут говорят.
Тут же снова что-то весело заорав, какую-то явную лабуду, он требовательно увлёк его в сторону от ворот, к трактиру, виднеющемуся на углу главной улочки небольшого поселения. Всё так же весело балагуря и неся всяческую чепуху, они вдвоём с Сидором и направились в ту сторону, провожаемые внимательными, внешне безразличными взглядами стражников.
Заинтригованный странным поведением своего давнего шапочного знакомого, Сидор неохотно, но всё же поддался на его требования и теперь скептически наблюдал за его ужимками, глядя как тот старательно пытается изображать из себя беззаботного знакомца, радого нечаянной встрече со старым товарищем.
Привязав скользящим узлом свою лошадь к коновязи перед трактиром, Сидор прошёл вместе с Митькой в просторное, пустое в столь раннее время полуподвальное помещение общего зала, освещаемое лишь тусклым, рассеянным светом из редких, небольших подпотолочных оконцев по одной из стен залы.
Скупого утреннего света едва хватало на то, чтобы не споткнуться, пробираясь по залу к свободному столу в самом дальнем, самом тёмном углу помещения. И Сидор не раз, и не два выругался сквозь зубы, треснувшись в полумраке не об один угол тесно стоящих в помещении столов.
— Ну? — вопросительно уставился Сидор на Митька, неторопливо устраиваясь вслед за ним за небольшим, накрытым чистой скатерьтью столом. — Сакраментальный вопрос. И что всё это значит? — демонстративно окинул он взглядом пустое, тёмное, полуподвальное помещение.
— Раннее утро, кабак, вокруг никого, а ты меня затянул пиво пить?
— И усадил за единственный, почему-то накрытый скатёркой стол, — усмехнулся он.
— Знаешь поговорку? — раздражённо поинтересовался он. — Сто грамм с утра — весь день выходной.