Операция «Дельфин»
Шрифт:
Полковник Хэлл медленно приближался к нему. Рядом нога в ногу с ним шли четверо бойцов с автоматами на изготовку. Логинов чуть улыбнулся, сунул руку за пояс и вытащил «неприкосновенный запас». Так обычно его командир называл маленькую стеклянную ампулу. Логинов сунул ее в рот и тут же раздавил зубами.
Хэлл пантерой метнулся к нему и вцепился мощными руками в челюсть, пытаясь разжать ее.
Но было поздно. Полковник почувствовал резкий запах горького миндаля, тело капитан-лейтенанта медленно осело, он еще два раза дернулся, закатил глаза, и Хэлл с ужасом уставился на вывалившийся
– Кошмар, – выпрямляясь, заорал Хэлл. – Кто мог подумать, что у этих парней с собой ампулы с цианистым калием?! Что нам стоило ему руки прострелить?! А теперь Краун нам такое устроит!
Тут он непроизвольно вздрогнул. Со стороны моря послышался грохот разрывов. К ним сразу же добавился гул моторов.
Вертолеты один за другим взмывали вверх и, громко гудя, уносились прочь. В центральный компьютер поступали сигналы о том, что сверхмалые подводные лодки и их буксировщики на максимальной скорости уходят к границе запретной зоны, и адмирал Краун немедленно приказал начать беспощадную охоту на них.
– А теперь бейте по ней! – в неистовстве вопил Краун. – Еcли русские уйдут, нам уже никогда не отмыться. Мы так опозорились, так опозорились…
На скорости 33 узла «Чарли» подплыла к границе запретной зоны, сразу же резко пошла на погружение и опустилась на глубину почти 300 метров. Еще немного, и давление расплющило бы ее корпус, но зато на такой глубине она ушла от первой серии глубинных бомб. И прежде чем корабли охранения начали методично прочесывать запретную зону, прицельно обкладывая каждый квадрат глубинными бомбами, советская подводная лодка уже вырвалась за ее пределы. Попытка атаковать ее в нейтральных водах могла вызвать международный конфликт, и командир флотилии поспешно сообщил Крауну:
– Она ушла, сэр. Как нам дальше действовать?
У адмирала на лице выступили багровые пятна, и он вне себя от ярости заорал:
– Ловите ее! Когда мышь по спальне бегает, ни одна кошка от погони не откажется! – Вертолеты, вооруженные противолодочными, приведенными в состояние боевой готовности ракетами, продолжали кружить над океаном, благодаря сообщениям, поступавшим с РЛС, они знали приблизительное местонахождение подводных лодок. Но факты – упрямая вещь. В нейтральных водах советская подводная лодка могла даже спокойно всплыть и поднять флаг – американцы ограничились бы тем, что, скрежеща зубами от ярости, сфотографировали бы ее.
– А кто будет отвечать, сэр? – осторожно спросил командир флотилии.
Краун какое-то время молчал. Дельфины быстрее, чем любая подводная лодка, догнали «Чарли» и окружили ее, чем еще нагляднее продемонстрировали все бессилие американцев.
– Я сам себе противен, – прохрипел наконец Краун. – Мы все друг другу противны!
– Если бы мы воевали с русскими, Ронни бы сейчас потопил подводную лодку, – сказал Ролингс, считывая с монитора подаваемые дельфинами сигналы.
– В каждой роте, по крайней мере, трое оснащены магнитными минами, и не составит никакого труда прикрепить их к днищу.
Мы блистательно отразили атаку Советов, сэр.
– Только жалкий шпак мог сказать такое! – простонал Краун.
– Но ведь мы не воюем.
– Официально – нет.
– И, надеюсь, никогда не будем. – Ролингс ткнул пальцем в клавишу с надписью «Плавучая база». – Браво, Джеймс! Просто блеск. Наши ребята показали суперкласс. Поздравляю!
– Спасибо, Стив. – Финли говорил так, словно у него миндалины распухли. – Гарри погиб…
У Ролингса комок подкатил к горлу. Краун затаил дыхание. Мерцающие знаки на мониторе – вот и все, что осталось от Гарри.
– Возвращайтесь! – пробормотал наконец Ролингс.
– Да, конечно, Стив. Но сперва нужно поднять Гарри на борт. Мы поплывем сейчас к Токи-Пойнт.
Только через пять часов удалось выловить в волнах прибоя тело Гарри. В его горле все еще торчала стрела.
В тот момент, когда сеть с трупом Гарри подняли на палубу, Финли отошел к капитанскому мостику и горько заплакал. Все старались не смотреть в его сторону, ибо боялись зарыдать вместе с ним. Здоровенный мужчина стоял, бессильно прислонившись к стенке, и слезы катились по щекам в его полуоткрытый рот.
Хелен тоже не стала подходить к нему. В какие-то моменты человеку нужно побыть одному, тогда любые слова кажутся ненужными и бессмысленными. Она стояла у релинга и видела, как маленькая подводная лодка с телом Гарри подплыла к борту судна, и вся команда во главе с капитаном Дженкинсом встала по стойке «смирно».
Когда же их корабль подошел к пирсу, то даже поглощенный горем Финли не мог скрыть своего изумления. У причала в почетном карауле стояли адмирал Краун и все офицеры его штаба. На мачте гордо реял звездно-полосатый флаг, оркестр военно-морской базы играл государственный гимн. Шестеро матросов осторожно вынесли тело Гарри на берег. Краун с застывшим лицом подошел к нему и, не сводя глаз с торчавшей из горла стрелы, отдал ему честь.
– Все-таки он отнюдь не бессердечный человек, – шепнул Ролингс Кларку. – Кто бы мог подумать! Его действительно это очень глубоко тронуло…
Утром в океан вышел эсминец «П-67». На его палубе покоилось тело Гарри. Его решили похоронить по старинному морскому обычаю, то есть зашить в парусину, привязать сверху груз и опустить в океан. У самой границы запретной зоны двигатель замолк, и эсминец теперь лишь чуть покачивался на волнах.
Все матросы выстроились на палубе. Рота почетного караула приготовилась к прощальному салюту. Адмирал медленно подошел к гробу. Сегодня он надел все ордена, полученные им за сорок лет, службы на флоте.
– Это поистине уникальный момент в истории наших военно-морских сил, – спокойно и жестко сказал он. – Мы прощаемся с нашим храбрым товарищем, отдавшим жизнь во имя обеспечения нашей безопасности. Он не похож на нас, и многие скажут: это всего лишь животное. Мы знаем, что это не совсем так. Что он был нам как брат. Наш морской брат. Частица нашего мира. Настоящий друг, готовый ради нас даже пожертвовать собой. Мы прощаемся с тобой, Гарри, и отдаем тебя твоей родной стихии, которую ты так любил. Покойся с миром, сержант Гарри! И поскольку ты тоже творение рук божьих, мы восклицаем вослед: упокой, господи, душу его и возблагодари за совершенное им!