Операция 'Голгофа' секретный план перестройки
Шрифт:
– Я их придумал.
– Что значит - придумали?!
– воскликнул пораженный председатель Госбезопасности.
– Очень просто. Сочинил.
Говорят, Андропов был совершенно сражен и долго смеялся над самим собой своим известным всем нам негромким, но заразительным смехом.
То была истинная правда: никто никаких документов писателю не передавал. Тех, что были приведены в книге, просто не существовало. Но, выдуманные автором, они оказались беспощадно похожими на истинные.
А теперь - об отрывке из "Мемуар-романа" М.Любимова, опубликованного в вашей газете.
Сейчас много охотников - особенно среди бывших высокопоставленных сотрудников КГБ (и особенно среди тех, кто по разным причинам был в свое время "придержан" на одной из ступенек карьерной лестницы или даже "спущен" с нее) - с упоением разоблачать спецслужбы, при этом старательно приписывая себе "героические подвиги", замазывая собственные преступления перед народом и перекладывая вину за них на своих коллег. Согласитесь: нехитрый способ прослыть "давними борцами" против режима и попутно заработать немалые деньги (фамилий называть не буду: они у всех на слуху).
М.Любимов, к его чести, в опубликованном отрывке этим не занимается. К собственному рассказу о том, что именно ему Андропов поручил разработать сложнейшую операцию по "перестройке", введению в нашей стране "дикого капитализма" с хитроумной целью снова пробудить у населения любовь к "настоящему социализму", автор относится с достаточной степенью самоиронии.
Конечно, все написанное в отрывке - вымысел.
Однако в некоторых местах своего, конечно же, открыто пародийного "мемуар-романа" (так он сам определил жанр своих "воспоминаний", снабдив отрывок шутливыми фотографиями, в которых профессионал легко обнаружит не очень тщательно сработанный монтаж), автор оказывается настолько близок к правде, что я (как Андропов в случае с Богомоловым) готов воскликнуть: "Кто нарушил клятву?! Кто рассказал ему об этом?!"
Вымысел оказался замешан на правде. Причем, подозреваю, - на правде, неожиданной для самого автора, потому что, по моим данным, он не мог напрямую знать о ней.
Не знаю, кто "виноват" в том, что кое-где Любимов попал в "десятку": то ли интуиция незаурядного разведчика, то ли отголоски каких-то слухов, дошедших до него ("мертвых" секретов ведь не бывает!), то ли профессиональное умозрительное логическое построение возможной версии тех событий, которые потрясли мир и вывернули нашу страну наизнанку.
Недаром говорят: информация - мать интуиции.
Я не могу задать этот вопрос самому Любимову, хотя мы оба неплохо знаем друг друга, потому что не имею права обнаруживать свою собственную причастность к некоторым "сюжетам", о коих речь идет в его "Голгофе".
Одно могу сказать: этот отрывок (и тот факт, что ваша газета осмелилась напечатать его) утвердил меня в мысли, что настала пора рассказать людям правду (в той мере, какая мне представляется возможной) о практически никому не известной, тайной подоплеке некоторых событий последних лет.
Я прекрасно представляю ту границу конфиденциальности, которую не дано переходить людям моей профессии, даже когда страна лежит в нравственных и физических руинах и, кажется, не существует никаких преград для беспредела - ни служебных, ни моральных.
Но я исхожу из убеждения, что никто не освобождал меня, гражданина великой России, от ответственности за ее будущее. Именно поэтому и приступаю я к описанию действительных событий недавнего прошлого. Если не сделать этого сегодня, завтра будет поздно, наша история вообще окажется выскобленной из сознания, никому не нужной и - главное!
– бесполезной для нас и наших потомков. Россия и так потеряла уже много поколений, выросших манкуртами на пустыре лжи, которая нас окружала и продолжает окружать.
Первую часть моей работы я мог бы предоставить вам для публикации в одном из ближайших номеров "Совершенно секретно". А это письмо, которое вы вольны публиковать или выбросить в корзину, считайте предисловием к ней и нашим условным сигналом: если оно появится на страницах очередного номера вашей газеты, я буду считать, что вы готовы рассмотреть мою будущую рукопись.
Я не связываю вас никакими обязательствами: наш мир слишком жесток и беспощаден. Если я не увижу моего письма в вашей газете, я буду думать об ином пути действий. К вам у меня не будет никаких претензий.
Не разыскивайте меня. В случае вашего согласия я сам найду способ передать вам рукопись.
С уважением
А.В.С.
– ----------------------------------------------------------------------
Михаил Любимов. К вопросу о мозгах
Судя по письму в редакцию, Галина Старовойтова читала Гоголя, и это отрадно: значит, она знает, что наш великий сатирик любил посмеяться и справедливо полагал, что смех очищает душу человека и помогает ему жить. Умение же посмеяться над самим собой - одна из отличительных особенностей русского национального характера, что, наверное, тоже известно бывшему советнику президента по национальным вопросам, в частности и по Чечне. А что касается суда, которым в грубом тоне грозит "мать" российской демократии, то это все равно, что Пушкину подавать в суд на Гоголя - ведь Хлестаков сказал, что он с Пушкиным на дружеской ноге. Впрочем, общественность уже соскучилась по процессам над художественными произведениями, новые поколения, взращенные в нашей солнечной демократии, и не помнят судилище над Даниэлем и Синявским, когда им припаивали мысли их литературных персонажей, не говоря уже о травле Зощенко под лицемерные причитания, что "Гоголи и Щедрины нам нужны".
В одной лодке с Галиной Старовойтовой по иронии судьбы оказались и многие видные чекисты, возмущенные тем, что я возвел поклеп на "органы", не имел, мол, КГБ таких планов, хотя честно сигнализировал о грядущей смуте. При этом подчеркивалось, что в КГБ были другие, не менее важные планы, но я к ним не имел никакого отношения. Бывший сотрудник секретариата Ю.Андропова прямо признался, что через него план "Голгофа" не проходил. Некоторые думцы, редакторы газет тоже начали мучительно думать, правда это или вымысел, но официально свой протест на всякий случай решили не выражать. Перепугались даже опытные предприниматели, тут же решившие отказаться от покупки в России собственных домов и вывезти капиталы на Запад до экспроприации на последнем этапе "Голгофы". Обозначились и общественные деятели, судорожно начавшие искать "руку", подвигнувшую автора на эту злую сатиру-предупреждение, а одна знаменитая и очень милая актриса назвала меня Карабасом-Барабасом, дергающим куклы за нитки.
Что стряслось с вашими мозгами, господа-товарищи? Можно ли с головой такого сомнительного качества заниматься политикой и безопасностью страны? Что на это сказать? Уместны, наверное, слова принца Гамлета: "Уходи в монастырь, Офелия!"
Честно говоря, зная об еще одной черте нашего национального характера - доверчивости, особенно к печатному слову, я умышленно внес в текст предельно абсурдные пассажи, кроме того, художник сознательно выполнил свою работу так, чтобы был виден фотомонтаж. Но и этого мало. Была использована фотография из Музея восковых фигур, на которой в средние века пытают еретика водой из чайника, с подписью: "Подготовка агентов влияния в КГБ". Куда уж дальше? По старой советской привычке для перестраховки решили все же обозначить жанр - мемуар-роман, слово загадочное, но все же указывающее на беллетристику. Казалось бы, чего же еще? И все равно многие в редакции уверяли меня, что я не знаю свой родной народ, недооцениваю я тщеславия и надутости многих партийных деятелей и отдельных личностей, смотрящих на себя словно на богов, невдомек мне обидчивость даже целых организаций, не говоря уже о легковерности отдельных граждан. Так оно и получилось! Даже официальный представитель ФСК С.Богданов в радиоинтервью заметил, что автору необходим психиатр (видимо, подразумевалась "психушка"). Не надо было вышибать из поликлиники, товарищи! Кстати, психиатр нужен всем нам, и в этом нет ничего дурного, а если наши правоохранительные органы не защитят страну от преступного произвола, то и психиатр уже не поможет.