Операция «Химера»
Шрифт:
— Конечно! Конечно, есть, — мгновенно справившись с лицом, просияла Марь Филипповна. — Вот магазин наш, пришли уже, Раечка, встречай!
Белогривая, чернобровая и красногубая Раечка, слегка потрепанная жизнью, зато в белоснежной наколке и хрустящем от чистоты халате, вымученно улыбнулась дорогому гостю и, почти незаметно корчась от жадности, радушно повела рукой вверх и влево в сторону полок:
— Здравствуйте, выбирайте, пожалуйста.
Рой равнодушно пробежал глазами по нехитрому ассортименту — крупы; несколько видов по–разному изувеченных спагетти; соль, сахар, консервы. Восьмидесятые, по всей видимости. Непонятно только, с чего же так корежит
В смысле, оно, конечно, хорошо, что корежит — сразу видно, есть у человека смысл в жизни, пусть и эгоистичный. Зато искренний.
— И вот тут, на витрине посмотрите, — Раечка повела другой рукой, указывая теперь вниз и направо.
Молоко, кефир, сметана, сыр, колбаса трех видов, и еще что–то копченое, классификации не поддающееся.
Точно, восьмидесятые.
— Что брать будете? — на лице чем дальше, тем больше нервничающей Раечки рисовался совсем уж нечеловеческий оскал.
Рой отреагировал инстинктивно: проколол естественную защиту, отмотал на три минуты назад — вряд ли они пробыли здесь больше — и вчитался в бурный поток мыслей продавщицы. Выяснилось, что никто его не раскрыл, и нападать не собирался. Просто Раечка очень нервничала из–за того, что инспектор не бросается с горящими глазами на крупу со странным названием «гречка» и не стремится набить карманы консервами с еще более странным названием «шпроты». На копченую колбасу и неидентифицируемое нечто с совсем уж непроизносимым наименованием вообще внимания не обратил, а она не для того сразу после звонка Марь Филипповны в магазин побежала, дефицит на полки выкладывать, чтобы кто–нибудь сюда случайно зашел и что–нибудь прямо с прилавка накупил.
— Видите, как хорошо у нас снабжение работает, — гордо объявила Марь Филипповна, — не то, что у других, одна баклажанная икра на прилавках.
Девяностые — прибило Роя.
Оставалось правильно подобрать купюры, выданные под роспись в штабе, совершить какую–нибудь небольшую покупку — и смело поздравлять себя с боевым крещением.
— Вижу, — похвалил Рой. — Мне, пожалуйста, гречку и шпроту.
— Сколько? — моментально проникнувшись уважением, уточнила Раечка.
— По одной того и того, — залихватски разбежался Рой.
— А мне пять килограммов гречи и… сколько там на витрине? — вмешалась Марь Филипповна. — Да вы что?! — страшным шепотом зашипела она на Роя, каким–то чудом углядев, что он роется в карманах. Не иначе, затылком почувствовала, потому что на полки смотрела так пристально, словно ожидала, что товар, стоит только отвести глаза, тут же разбежится и попрячется. — Не вздумайте искать деньги, Раечка на проверку все запишет, у нас статья отдельная, особая, специально для таких случаев выделенная. Рая, пиши! — приказала она продавщице. — А на меня еще четыре палки копченой колбасы, килограмм докторской…
— Не больше двух в одни руки, — уничтожая Марь Филипповну взглядом, процедила Раечка.
— А у нас их две и есть! — не сдалась та. — Рой Петрович, у вас ведь есть две руки?
Вконец ошалевший Рой подтвердил, что да, есть.
— Пакетов нет, — предприняла Раечка последнюю попытку.
— Ничего, я сейчас в хозяйственный сбегаю, тут близко, там меня поймут, — пригрозила Марь Филипповна.
И, видимо, попала в жизненно важный орган, потому что Раечка внезапно скукожилась, отступила и полезла куда–то под прилавок.
— Нашлись, — тихим милым голосом поведала она.
— Пиши! — еще настойчивее велела Марь Филипповна, сгребая в пакеты с изображениями изукрашенного зеленого дерева и надписью «С Новым Годом!» пять килограммов крупы гречки, четыре палки копченой колбасы, килограмм докторской и шпроты — сколько было на витрине. — Ладно, раз уж пришла, еще Жвачку возьму, без сахара, с заменителем, чтобы два раза не ходить.
Дирол — ненавязчиво всплыло в голове у Роя — без сахара, с ксилитом, непременный атрибут нулевых.
Глядя, как Марь Филипповна на полном серьезе примеривается сцапать набитые пакеты, он понял, что не понял ни–че–го. Операция «пойми по наличию или отсутствию ассортимента, в каком времени находишься» с треском провалилась. Операция «пойми по купюрам, какой на дворе год» — тоже. Да и демон с ними обеими, потому что здешней защиты хватит, если не трогать, еще на пару поколений, независимо от того, какое сегодня число.
— Я помогу, — вмешался он, не в состоянии больше смотреть, как Марь Филипповна, в точности следует всем приемам атлетов–тяжеловесов перед поднятием очередной убойной штанги. Вдохновился кроваво–красными Раечкиными губами, сложившимися в недоверчивую точку, не без труда отодвинул победительницу и подхватил все четыре пакета.
Хорошо еще, Ерик не проснулся — точно лопнул бы от хохота и забрызгал всех так называемыми чернилами.
— Ой, давайте по тенечку, ой, вот тут срезать немного можно, ой, мы же еще в промтоварный забежать собирались! Ой! Ой, ой, ой!
Под причитания и восхваления Марь Филипповны, сообразившей, наконец, что ни забрать пакеты, ни даже помочь понести хотя бы парочку, не получится, Рой решительным шагом шел обратно, в пятиэтажное строение, гнездо местной интеллигенции. Утоптанная тропка — тайная дорожка, известная исключительно местному населению — причудливо изгибалась, магическим образом ведя не только по тенечку, но и наикратчайшим путем.
Солнце ласково щурилось сквозь надежный лиственный покров; крапива сама собой убиралась в кусты, расстилаясь перед героем, вот только пакетные ручки растягивались без всякого уважения, грозя вот–вот порваться.
Марь Филипповна суетилась так, словно Рой не тяжесть до квартиры помогал ей донести, а в одиночку забил мамонта и вознамерился самостоятельно допереть тушу до самой пещеры. Хотя, наверное, со стороны Марь Филипповны все именно так и выглядело.
Осознав этот факт, Рой в гости заходить не стал, сгрузил веселенькие красно–зеленые пакеты у двери и развернулся назад, на улицу. Домашняя сантехника ему очень нравилась, но ничто на свете не сравнится с природной свежей водой, близкое присутствие которой чуял не только он, но и Ерик.
— Вы вот сейчас по дорожке, по тротуарчику, пряменько–пряменько идите! — выкрикивала последние напутствия Марь Филипповна, которой инстинкты не давали ни пакеты без присмотра оставить, ни Роя без ценных указаний отпустить. — И не доходя до Раечкиного магазинчика, в огороды сверните. Там по краешку, по краешку, на тропочку–то и выйдете! А там дальше еще пройдете–пройдете и уже карьеры увидите, балку нашу. Только далеко за пруды не заходите, там дальше болото-о!
Наружная дверь — типовая, почти застекленная — с грохотом перекрыла источник звука. Жара ватным одеялом обернула Роя со всех сторон, окончательно вымочив рубашку на спине и вышибив на миг дух. Почти уже знакомая псина под скамейкой при его громком появлении даже бровью не повела. О том, что она все–таки дрыхнет, а не чего похуже, свидетельствовало лишь местоположение — снова в тени, а не наполовину на солнце, как получилось бы, не отодвигайся она время от времени следом за холодком.