Операция "Кондор"
Шрифт:
— Все это хорошо, господин премьер, но когда же к нам на помощь придут наши союзники — американцы? Сейчас они только сковывают своим присутствием главную силу Сталина войска маршала Жукова и Конева, но без их поддержки победа над русскими невозможна — спрашивало Черчилля окружение и он, без малейшего промедления и затруднения отвечал и на этот каверзный вопрос.
— К сожалению, господин Трумэн не совсем полностью разделяет идею англосаксонского единства в отличие от его великого предшественника. Когда загремели пушки, он не стал подставлять плечо своему единокровному брату, а занялся банальным меркантильным расчетом выгоды. Вместо того чтобы сразу начать громить русские орды, он принялся выяснять кто главнее в нашем военно-политическом союзе. Ну, не мальчишество ли!? И такой человек встал во главе Америки в столь судьбоносный для всего мира момент — горестно вздыхал Уини и тут же успокаивал своих слушателей. — В этом мире все можно исправить, даже такую посредственность как Трумэн. Слава Богу, в Америке ещё есть люди, не утратившие здравого смысла и доброго отношения к Англии. Мой специальный посланник Крипс сейчас находиться в Вашингтоне и ведет переговоры, как с господином Трумэном, так и с нашими союзниками. Слов нет — это трудные и жестокие для нас переговоры. С оступившимися партнерами всегда разговаривают сквозь зубы но, несмотря ни на что консенсус будет найден. В этом я полностью уверен.
На этот раз в его словах была определенная доля истины, но совсем не того размера, который хотел бы видеть Черчилль. На переговорах Трумэн основательно вытирал ноги о беднягу Крипса, но не спешил дать Лондону каких-либо надежд, несмотря на активное давление со стороны деловых кругов.
Едва только советские войска вступили в город, чей герб украшают две башни, как Черчилль обрушился на своих заокеанских партнеров со слезными просьбами об оказании Англии срочной военной помощи.
— Из-за неконструктивной позиции президента Трумэна, Британия оказалась один на один с Советской Россией. Если в самое ближайшее время со стороны генерала Эйзенхауэра нам не будет оказана самая действенная поддержка, то Америка лишиться своего самого верного и надежного союзника в противостоянии с коммунистической угрозой. Только решительные действия американских войск смогут обуздать Сталина, угроза, исходящая от которого для всего цивилизованного мира ничуть не меньше былой угрозы со стороны Гитлера — взывал Черчилль к сильным мира сего, ловко играя на их страхе потерять законные дивиденды от войны. Это было самым уязвимым местом любого финансового магната, и потому, горькие причитания британского премьера не остались без внимания.
Заокеанская закулиса была огромной силой, поддержкой которой был бы рад заручиться любой политик, как в Америке, так и за её пределами. Её мнение учитывал каждый американский президент XX века при принятии того или иного важного государственного решения и президент Трумэн не был исключением. Однако на этот раз коса нашла на камень.
Гарри внимательно слушал все, что ему говорилось, но не спешил принимать каких-либо решений по возникшей проблеме. Подобным поведением он не только жестоко мстил Черчиллю за болезненный апперкот, полученный им неделю назад. Американский президент стоически ждал наступления момента истины, который яйцеголовые умники из Лос-Аламоса назначили на 16 июля. Именно в этот день должен был получен ответ на самый важный в этот момент для Трумэна вопрос — будет ли Америка обладать самым мощным и разрушительным оружием в истории человечества или нет.
В случаи удачного проведения испытания «изделия? 1» президент Трумэн поднимался на небывалую высоту и мог надолго заткнуть рот как внешним, так и его внутренним оппонентам. Ведь крайне трудно спорить с человеком, имеющим столь весомый аргумент, как атомную бомбу.
Таково было положение дел, которое было нарушено двенадцатого июля наступлением Красной Армии на севере Германии. Ставка придавала ему очень большое значение. Сталин лично контролировал подготовку этого наступления и очень часто звонил на командный пункт 2-го Белорусского фронта. Последний звонок был всего за несколько часов до начала наступления.
— Здравствуйте, товарищ Рокоссовский. Как обстоят у вас дела с исполнением последней директивы Ставки? — буднично поинтересовался генералиссимус. Приученный за годы войны к соблюдению режима секретности в разговорах по телефону, он всегда старался говорить лаконично, стараясь не дать даже минимальной информации для посторонних ушей. Даже при разговорах с командующими фронтов по линии ВЧ, которая по утверждению компетентных лиц, была защищена от угрозы прослушивания.
— Здравствуйте товарищ Сталин. Сосредоточение соединений фронта завершено. Войска заняли указанные Ставкой исходные рубежи атаки и в назначенное время начнут наступления. Большое спасибо за гвардейские корпуса, Иосиф Виссарионович. Их поддержка очень поможет фронту выполнить поставленную перед нами задачу в кротчайшие сроки — следуя примеру собеседника, комфронта также старался говорить, коротко и сжато.
— Рад это слышать. Как вы видите, Ставка постаралась максимально учесть высказанные вами предложения и пожелания по проведению наступления, товарищ Рокоссовский. К сожалению, мы не смогли организовать сильное прикрытие с воздуха. Воздушная армия генерала Вершигоры понесла некоторые потери, что не позволяет ей эффективно действовать на обоих направлениях сразу. В самое ближайшее время мы попытаемся исправить сложившееся положение за счет вашего соседа. Он тоже рвется в бой, но у него сейчас другая задача — прикрывать ваши фланги. Так что самолеты обязательно будут, а пока их нет, Ставка передала вам дополнительные соединения зенитной артиллерии. Они уже поступили в ваше распоряжение и приданы наступательным частям?
— Да, зенитчики генерала Комоедова прибыли и находятся в резерве фронта. Согласно директиве Ставки они будут переданы в войска сразу после начала наступления и прорыва обороны противника.
— Ставка очень надеяться, что ваши войска смогут разрешить «английский вопрос» и избавят нас от борьбы на два фронта с нашими бывшими союзниками. Несомненно, англичане уже отошли от шока неудач первых дней, однако они не успели создать перед войсками вашего фронта полноценную оборону. Для этого нужно время, а его-то у противника нет, и наша задача максимально использовать это преимущество до того момента пока в дело не включились американцы.
— Вы считаете, что генерал Эйзенхауэр все же решиться на этот шаг? — с сомнением спросил Рокоссовский. В ответ Сталин промолчал, а затем, вздохнув, продолжил разговор.
— Мы с вами реалисты Константин Константинович. Каким бы честным и порядочным военным не был бы генерал Эйзенхауэр, он вряд ли сможет противостоять давлению тех, кто стоит выше его. Того финансово-политического круга, что развязали этот конфликт. Сейчас американцы все ещё придерживаются нейтралитета, но рано или поздно они вступятся за господина Черчилля. Это к сожалению не вызывает сомнение. Поэтому, войска вашего фронта должны не просто в очередной раз разгромить англичан. Вы должны лишить их возможности в течение ближайшего месяца вести какие-либо наступательные действия. Что бы в решающий час испытаний у американцев не было союзника способного оказать ему реальную помощь.
Сталин замолчал, давая возможность Рокоссовскому лучше понять и уяснить сказанные слова. Также он ожидал, что маршал станет задавать вопросы, но тот молчал, так как давно был готов к подобному развитию событий.
— Задача, поставленная перед вами Ставкой сложная и очень ответственная. Не каждому полководцу под силу продолжить наступление при растянутых тылах и минимум времени для его подготовки. Но Верховное Командование знает, кого ставить на направление главного удара. Оно твердо верит, что советский Багратион блестяще справиться с возложенной на него задачей и приведет свои войска к указанному Ставкой рубежу. При вашем таланте иного и быть не может — завершил беседу Верховный.
О том, что русские в скором времени могут предпринять новое наступление на севере Германии, в ставке фельдмаршала Александера что называется — догадывались. За это говорили не только данные воздушной разведки и радиоперехвата, непрерывным потоком поступавшие в штаб британских экспедиционных сил. Эта незатейливая и вполне логичная мысль наглядно проистекала из всех предыдущих действий маршала Рокоссовского, и чтобы понятия это не нужно было быть семи пядей во лбу.
Одним словом все знали, понимали и даже готовились, но когда это случилось всё британское руководство во главе с Александером и находившимся в штабе Черчиллем испытало сильный шок.