Операция «Копье»

Первушин Антон Иванович

— Какие вы, однако, зануды, — обиделся за «витязей» Лукашевич. — Ребята работают, как могут. Я вот, например, так не умею. И мне нравится, что хотя бы они умеют.

— И мне нравится! — заявил Кирюша. — Давайте смотреть.

А посмотреть и в самом деле было на что. «Витязи» работали по своей стандартной

программе, а потому слаженно и внешне очень эффектно. Шесть машин — по двадцать две тонны каждая — шли настолько тесно, что, казалось, ошибись лётчики хоть самую малость, и столкновение будет неминуемым. Через пару минут, покувыркавшись в воздухе, группа разделилась: два самолёта продемонстрировали вираж на сверхмалой высоте и ушли на базу, остальные на вертикали поднялись так высоко в зенит, что зрителям пришлось задрать головы, и, отстрелив фейерверки, одновременно разошлись в разные стороны. В небе образовалась красивая звезда из четырёх «лучей» дыма — достаточно устойчивая, чтобы на неё все успели налюбоваться. Наконец остался только один «витязь». Разогнавшись, он показал публике весьма захватывающую фигуру пилотажа, известную под названием «колокол» — завис на вертикали с выключенными двигателями. Потом попрощался отстрелом фейерверков и под аплодисменты толпы ушёл на запад.

— Ух! — выдохнул Лукашевич. — Незабываемое зрелище. Сколько смотрю, а привыкнуть всё ещё не могу.

— А что вам больше всего понравилось, дядя Лёша? — спросил Громов-младший.

— Разумеется, самолёты, — ответил Лукашевич с улыбкой. — А тебе?

Кирюша пожал плечами.

— У папы тоже такой есть, — похвастался он, но как-то неуверенно. — И летает он получше.

Стуколин хмыкнул.

— Так, значит, тебе вообще ничего не понравилось? — удивился Лукашевич.

— Понравилось.

— А что именно?

Кирюша вдруг застеснялся и не ответил на последний вопрос.

— Отстань от парня, — сказал Стуколин, строго глядя на друга. — Пей своё пиво и смотри на шоу, а в душу не лезь.

Шоу тем временем продолжалось. Два легкомоторных «Як-52», раскрашенные в цвета Второй мировой (один нёс на крыльях алые звезды, другой — чёрные кресты) изображали воздушный бой на виражах. Публике, впрочем, после «гвоздя программы» стало уже неинтересно: зрители покидали шоу, продвигаясь в направлении от Ржевки.

— На самом деле, — сказал Громов-старший, наблюдая за этим новым потоком, — неважно, чем хороши пилоты или самолёты. Просто авиа-шоу — это всегда ощущение праздника. Как парад на Красной площади, приуроченный к Дню победы… А ведь мы действительно победили, — добавил он, переводя взгляд на друзей, — и заслужили этот праздник, разве не так?

Стуколин поднял над головой початую бутылку, выказывая желание немедленно чокнуться. В полном молчании друзья сделали по большому глотку.

— Кирилл, — отдышавшись, обратился Лукашевич к Громову-младшему, — давно хотел тебя спросить. А кем ты хочешь стать, когда вырастешь? Небось лётчиком, как отец?

Кирюша отрицательно покачал головой.

— Нет, — сказал он очень серьёзно. — Ведь они не только летают, но и убивают друг друга.

Кирюша показал на небо, и друзья увидели, как под крыльями «Яка», изображающего советский истребитель, засверкали вспышки имитатора стрельбы, а второй «Як» с крестами окутался дымом и завалился в управляемый штопор.

Пилоты переглянулись. И никто из них не решился прокомментировать слова одиннадцатилетнего мальчика…